erid:
Директор центра подготовки молодых футболистов клуба «Рубин» Иван Данильянц убежден, что на одного из сильнейших игроков планеты Лионеля Месси, приехавшего в интернат «Барселоны» с болезнями и на гормональных препаратах, в России никто бы даже не посмотрел. Тем временем в «рубиновом» интернате решили работать по другой системе. По какой именно, а также о своем игровом прошлом Данильянц рассказал в эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online».
«НЕЛЬЗЯ ПЕРЕОЦЕНИТЬ СОЦИАЛЬНЫЙ МОМЕНТ, КОГДА У НАС ПЯТЬ ТЫСЯЧ ДЕТЕЙ ЗАНИМАЮТСЯ»
— Бердыев продлил контракт на два с половиной года, то есть до лета 2015 года. Вы говорите, что результаты будут в 2020 году, когда подрастут игроки 2003 года рождения. Но всякое может быть. Вдруг так случится, что не заладилось у основного «Рубина», поменялось руководство, структура. А у вас «итоговый продукт» запланирован на 2020 год. Как быть?
— А что если бы пять с половиной лет прошло, и первый выпуск состоялся, дальше никого ничего не интересует, дальше ничего нельзя поломать? Смотрите, «Спартак», «Локомотив» — поломанные и до сегодняшнего дня никак восстановятся. Это клубы и школы с огромными традициями, где люди подольше нашего работали. Я имею в виду Бескова, Романцева и Семина. Поломать все можно и в любой момент! В 2020 году тоже. И Советский Союз распался, а разве мало там было хорошего? Поэтому независимо от наличия меня или Курбана Бекиевича должна работать сис — те — ма. Да, и систему любую можно поломать, но если у кого-то рука на это поднимется, он должен понимать это.
Курбан Бекиевич однажды сказал, что «Рубин» — это не Бердыев, «Рубин» — это высокое доверие очень ответственного и дальновидного руководства республики". Если кому-то удастся это доверие уничтожить, разрушится и «Рубин». И уже два года это кто-то пытается сделать. Люди должны понимать, что мы не организация, которая занимается самофинансированием. Мы без государства — ничего.
Нельзя переоценить социальный момент, когда у нас пять тысяч детей занимаются. Пять тысяч детей — это 10 тысяч родителей. 10 тысяч родителей — это еще 20 тысяч бабушек, дедушек. Вы представьте себе, сколько человек в году у нас задействованы в благотворительном проекте «Спорт — в дошкольные учреждения»! 35 тысяч человек получается за один год. А мы уже третий год работаем — это уже 105 тысяч прошли через наши руки. И это все делает несколько десятков тренеров. Я пришел сюда на работу — их здесь было 40. И сейчас тоже 40.
Мы просто все перепрофилировали, перестроили специально для глобальных целей. Если бы нашлись хорошие головы, которые могли бы эффективно работать с этими родителями, дедушками и бабушками, вы представляете, что бы у нас было на трибунах?! Ведь есть же проект «Всей семьей на стадион». У нас есть рядом с базой дом культуры, и с родителями всех пяти тысяч детей мы там встречались, приглашали на стадион. Впрочем, это опять тема для другого разговора.
— Да, давайте вернемся к теме интерната.
— У нас расписаны цели и задачи подготовки для каждой возрастной группы. Ребенок должен попасть в условия так называемого организованного беспорядка — ты должен бежать, смотреть, делать, повернуться, быстро работать с мячом, решение принять и так далее. Предлагать задачи для решения, а не решения для запоминания — это является одним из главных принципов воспитания. У нас в стране вся школьная программа построена так: я вам сказал, вы запомните и сделайте. А дети должны не запоминать, а решать задачи, которые мы перед ними ставим. Это является нашим главным методическим принципом. Чтобы дети сами принимали правильное решение. Нужно быть настолько профессиональным, что создавая задачи, превращать их решение в игру. И когда ребенок их решает, он вроде бы играет с улыбкой на лице, одновременно, развиваясь.
Есть одна притча. Группа евангелистов занималась целую неделю Евангелием и в конце недели должна была сдать экзамены. Приходят они к экзаменационной комнате, а там табличка: Экзамены переносятся в другую комнату, но время вашего экзамена пошло. А эта комната на другом конце огромного ареала. Евангелисты — книжки в руки, и побежали туда. Пробежали мимо слепого старичка, который переходил через дорогу, мимо женщины, которая уронила тяжелые книги, мимо плачущего ребенка. Прибежали в эту комнату, а там написано, что никто экзамен не сдал. У нас примерно по таким же принципам и происходила текучка кадров. Исходя из масштабности проекта, может быть, по всей России надо искать нужных людей.
Легче всего поставить на рельсы и сказать: «Делай вот так!» И ребенок будет жить, и играть, думая головой тренера и выигрывать первенство города, республики. А как только мы будем выезжать в Москву или играть с академией Коноплева, где сильные соперники, то окажется, что ничего не работает, потому, что дети своей головой не научились думать. А когда ребенок сам является носителем философии, то он самостоятельно принимает верные решения.
Но ребенку это обучение должно нравиться. Если он страдает здесь с 7 утра до 10 часов вечера, чувствует себя не в своей тарелке, то нужно выяснить, почему, и если не удается что-то изменить, обязательно с такими ребятами расставаться.
— Исходя из того, что вы рассказали, в интернате начинает воспитываться мальчик с 12 лет, который вырос в «рубиновой» атмосфере, выкристализовался из пяти тысяч детишек. И пришел в интернат с пониманием процесса. Зачем же тогда лет в 14 — 15 выгонять детей и брать на их места условно с Кавказа и Средней Азии. Они же вообще не знакомы со здешней философией, у них в сердце нет «Рубина»?
— Я же говорю, это издержки сегодняшнего дня. Приезжие ребята оказываются сильнее местных, только поэтому.
— Но вы же не ставите во главу угла результат.
— Еще раз говорю, что это не магистральное наше направление. Начиная с 1998 года рождения, у нас вообще практически не будет приглашений извне. Разве что, как мальчик 2004 году рождения, у которого папа и мама на одном из турниров увидели атмосферу нашего интерната, прониклись его философией, и решили переехать сюда из Ульяновска. Они устроились на работу, а мальчик здесь тренируется. Получается, что сейчас он казанский.
— Насколько я помню, Месси переехал в «Барселону» в 14-летнем возрасте, то есть за пять лет можно человека погрузить в незнакомую для него атмосферу?
— Он переехал в 12. На такого талантливого человека, как Месси, выросшего на гормональных препаратах, с болезнями, здесь, в нашей российской и советской действительности, никто бы не посмотрел. У нас, помните, были критерии Лобановского, где абсолютно все отсматривали, начиная от генеалогии и генетики. По этим критериям Месси бы забраковали. Поэтому ни на ком нельзя ставить крест, и, когда наша работа приобретет системный характер, когда мы со всеми, я надеюсь, с вашей помощью, подружимся в рамках города, в рамках республики, тогда нас будет не остановить.
Мы уже давно, в отличие от многих школ, перешли на систему подготовки юных футболистов, когда в определенном возрасте дети передаются от одного тренера к другому. А в других школах еще действует система, при которой один тренер тренирует свой выпуск от начала до конца. Но тренер не может быть семи пядей во лбу, он должен быть специалистом в своем возрасте, включая физиологические особенности, психологию. Мы уже три года так работаем, хотя сначала были конфликтные ситуации, связанные с этим, в том числе при Самаренкине.
— Во многих видах спорта принята подобная практика работы одного тренера с одним возрастом.
— Да, а в футболе это было нормой. «Я взял», «это мое», «я в конце заработаю на них». Но на каждом этапе подготовки юного спортсмена, стоят разные задачи. Футбол за последние 10 лет очень сильно развился. Раньше мы занимались по методикам, которые привнесли специалисты, не имевшие никакого отношения к футболу. Зациорский, Коц, Матвеев были гениями, но они разрабатывали общеспортивные методики. А футбол это совсем другое дело, это командный вид спорта. Сегодня, за последние 10 — 15 лет усилиями «Арсенала» Арсена Венгера, «Барселоны», «Милана» футбол стал другим. И тот человек, который живет футболом, может увидеть изменения в конкретных вещах. К примеру, футбол в исполнении «Барселоны» — это театральное представление. Когда на него смотришь, кажется, что это не борьба, ведь они даже не подпускают соперника к себе. Мы же привыкли к тому, что тот, кто выигрывает борьбу, тот выигрывает матч. Это уже в Англии стало крылатым выражением. А «Барселона» не борется вообще — не с кем, потому что просто не подпускает противника к себе.
Все, что я вам рассказал, за этим всем стоит Курбан Бекиевич. Это он все в голове держит, все магистральные идеи. Без его наставничества этого всего бы не было. Поэтому, если вдруг его не будет, то все поломают. Придет другая метла, будет у нас такой же «Спартак» или «Локомотив». Мы пока делаем все постепенно. Но «Барселона» это делает уже 20 лет, а нам пока всего три года. Тем более что прошедший год был безобразным, его можно вычеркнуть, начиная с января и по май.
В АШХАБАДЕ ИГРАЛИ ВМЕСТЕ С БЕРДЫЕВЫМ, УРАЗСАХАТОВЫМ
— Вы воспитанник команды «Строитель» (Ашхабад)?
— Нет, как юный футболист я рос во дворце пионеров. А потом меня в 1971 году, в 18 лет пригласили в команду «Строитель», как она называлась тогда.
— А с кем вы вместе играли в Ашхабаде?
— Ну, с Курбаном Бекиевичем, Якубом Хаджиевичем Уразсахатовым. Кого вы еще можете знать?
— Я многих знаю, поверьте.
— Грачев с нами играл, молодой.
— Виктор, который потом свои звездные годы провел в донецком «Шахтере». Так, кто еще?
— Карлов, Фомин, с московского «Торпедо», с Симферополя у нас играли ребята. С Владикавказа — Дзагоев такой был.
— Уточню, из «Спартака» Орджоникидзе. А в «Нистру» с кем играли?
— Надеина Игоря помните?
— Запорожский «Металлург»?
— Да, он там потом работал старшим тренером, хотя от нас переходил в московский «Спартак». Потом Павел Чебану был капитаном нашей команды, а ныне он президент федерации футбола Молдовы. Теслев…
— …Анатолий.
— Да, он привлекался в молодежную сборную СССР. Саша Мацюра играл, Григорий Янец был.
— Его помню по московскому «Торпедо». Как ваша карьера развивалась?
— С 1977-го по 1981-й годы я играл в «Нистру», а в 81-м году меня направили в высшую школу тренеров. Мне было 28 лет, но я уже устал тогда от футбола.
— А вскоре «Нистру» дебютировал в высшей лиге, перейдя туда с вильнюсским «Жальгирисом».
— Да, так и было. Я в то время учился в ВШТ. В группе со мной учились Эдуард Анатольевич Стрельцов, Юра Севидов, Саша Максименков, все они уже покойные, Виктор Папаев… После окончания ВШТ, во второй лиге образовали команду «Заря» из города Бельцы. Набрали туда 18-летних ребят из кишиневской ФШМ, плюс пара ветеранов. Тот же Саша Мацюра, Николай Чеботарь, который сейчас является генеральным секретарем футбольной федерации Молдовы. Два года я работал в «Заре». Первый год были десятыми, второй год финишировали шестыми. Потом ребята «росли», обзаводились семьями, а город объективно не был готов к решению их футбольно-бытовых условий. Я ушел из команды, и год отработал завучем в ДЮСШ «Зимбру», как был переименован «Нистру». А потом меня пригласили в команду «Текстильщик» из Тирасполя, если вы помните такую.
— Конечно. Самая несчастная команда СССР. Завоевала путевку в высшую лигу чемпионата СССР в 1991 году, а дебютировать там не смогла, потому, что Союз развалился. Да еще и пережила все внутриполитические проблемы Приднестровья.
— Да, совершенно верно. Там я начал работать в 1986 году, и вместе с командой вышел вначале в первую лигу. Поменяли название на «Тирас», а потом и «Тилигул». В 1990 году я передал дела тренеру Владимиру Веберу, который и выводил «Тирас» в высшую лигу, где они, вы правы, так и не сыграли. Что касается меня, то я получил приглашение работать в Австрии, в команде «Аустрия» из города Клагенфурт. Вначале работал с молодежной командой, потом отвечал за детско-юношеский футбол. И в результате остался там.
МЫ РАЗВИВАЛИ ФУТБОЛ В ХОККЕЙНО-ГОРНОЛЫЖНОЙ ВОТЧИНЕ
— А Клагенфурт не является ли хоккейной вотчиной?
— Именно так. В отличие от футбола, местный клуб КАС традиционно входит в число лидеров местного чемпионата. Конкурировать с ним футболу практически невозможно. Несмотря на то, что Клагенфурт — это юг Австрии, это цитадель горных лыж и хоккея. Дети рождаются, и их сразу ставят либо на лыжи, либо на коньки. Конкурировать с ним невозможно, ни по традициям, ни по финансам, ни по вниманию общественности.
Возвращаясь к моей персоне. Когда я приехал в Вену, то подтвердил там свой диплом выпускника ВШТ, и из экзаменующей комиссии поступила рекомендация, что, мол, есть парень, который отлично сдал экзамены, чтобы он возглавил сборную Австрии по Каринтии (федеральная земля на юге Австрии с центром в городе Клагенфурт — авт.). Помните, в советское время тоже были сборные различных республик.
В результате, я получал деньги из Вены, но занимался с юношеской командой 16 — 18-летних возрастов по Каринтии. В моем составе было четыре 16-летних игрока из сборной Австрии, четыре человека 18-летних. Присутствовал постоянный контакт с тренером сборной Австрии. Подобные мне тренеры находились в каждой из девяти федеральных земель. Мы играли в чемпионате Австрии, где участвовали команды со всех девяти земель, плюс команда из Вены.
Дальше в 1997 году мне поступило приглашение в сборную Молдовы. Два года работал старшим тренером национальной сборной. После этого меня снова пригласили в Тирасполь, теперь уже в новую команду под названием «Шериф». Я проработал там полгода, но отношения с руководством клуба сложились не так, как я себе это представлял. И я снова уехал домой в Клагенфурт, чтобы возглавил клуб КАС. Это спортивный клуб, где культивируются разные виды спорта, в том числе есть футбольное отделение. В Клагенфурте много маленьких клубов, но КАС это определенная марка, я там работал спортивным директором с 2001 по 2005 годы. Там-то я и начал практиковать комплектование наших футбольных секций детишками прямо с детских садиков, о чем я вам говорил. И вот за четыре года, что я там работал, мы стали самым большим клубом, выстроив целую пирамиду. До этого в Клагенфурте вообще никакой стройности в плане подготовки резервов не было, а за четыре года нам удалось все довольно быстро поднять.
— Потом в вашей карьере снова была Молдова.
— Да, в 2006 году меня снова пригласили в Молдову, где я стал директором департамента по образованию и лицензированию. Это был проект УЕФА, то есть я практически был частью УЕФА, по присвоению тренерам лицензий А, В и PRO. Была высокая оценка нашей работы, нам удалось многое сделать. Когда ты проходишь все эти стадии — А, В и PRO — подписывается конвенция о доверии стране в плане ведения подготовка специалистов. За четыре года работы мы подписали конвенцию.
И как-то мы, совершенно случайно, встретились на сборах с Курбаном Бекиевичем. Он поинтересовался, чем я занимаюсь. А я тогда курировал 13 клубов в Клагенфурте, то есть проводил работу с клубами, с тренерами. Это координация, чтобы тренеры получали производственное образование в своих клубах. То есть, я неделю находился в клубе, и мы занимались работой с каждой возрастной группой, составляли программы, уточняли их, и так далее. Наша встреча с Бердыевым состоялась в сентябре 2009 года, а с января 2010 года я уже приступил к работе в Казани.
— Австрия — давно уже не ведущая в футбольном отношении страна. Помнится, на первом чемпионате мира, который я видел, в 1978 году, у нее была классная сборная. С ходу могу назвать несколько человек из того состава: Кранкль, Прохазка и Пеццай — это звезды мирового уровня. Потом был чемпионат мира 1982 года, после которого Австрия не появлялась на мировых и европейских чемпионатов, за исключением Евро-2008, куда она попала, как хозяйка чемпионата. Почему Австрия сильно ослабела в футболе?
— Я не знаю проблем, которые связаны непосредственно со сборной. Я проработал пять лет с детскими возрастами — сложными, непростыми — начиная от 12 лет и до 18 лет. И могу отметить, что в Австрии очень высокий уровень жизни, когда ее жителям уже ничего не надо, у них все есть. Везде достаток, отчего австрияки ни к чему не стремятся.
— Тем не менее, в горных лыжах до сих пор Австрия законодатель мод.
— В индивидуальных видах спорта, где людей не надо объединять в коллектив, приводить к общему знаменателю, в них Австрия чего-то еще достигает. Там, где превалируют эгоизм, «я», «мой успех» и так далее. Есть звезды, каким был теннисист Томас Мустер, горнолыжник Херманн Майер, но горные лыжи для Австрии — это вообще отдельная тема.
Мы же говорим о командных видах спорта, а это другое. В игровых видах вы Австрию в лидерах не увидите. Разве что, помимо, женского гандбола, но там основу сборной составляют выходцы из Румынии, Венгрии, стран бывшей Югославии и СССР.
А в командных видах спорта собственных звезд нет. И это проблема. До 18 лет местные воспитанники еще что-то из себя представляют, а потом начинают взрослеть и регрессируют.
Поэтому в Австрии, в последнее время, начали много внимания уделять именно футбольным сборным командам разных возрастов, их натаскиванию на результат. Юношеские команды тренируются уже как в наше старое советское время — по полтора, по два месяца на сборах. Минимум, по 10 дней в каждом месяце сборная команда юниоров или юношей тренируется вместе. И определенные результаты уже есть.
— Из сказанного вами, можно сделать вывод, что, чем выше уровень жизни в стране, то игровые виды спорта меньше развиты?
— Не совсем там. Вот у наших соседей в Германии уровень жизни тоже высокий, но там уровень притязаний выше, за счет какой-то национальной идеи, и результаты в командных видах спорта вполне достойные.
— В США тоже уровень жизни достаточно высокий.
— В США высокий, но там совсем другой менталитет. Австрия — это коммунизм. Если ты даже ничего делать не будешь, тебе не дадут упасть ни вправо, ни влево — такая социально «мягкая» страна, там абсолютно все для человека. В Америке же, если себя потерял, то ты уже никто. Хоть Обама сейчас бьется за социальные льготы, страховки по здравоохранению и так далее. Тем не менее, американский менталитет состоит в том, что сильный должен идти дальше, слабый может умирать — закон джунглей.
— Ваша соседка Германия, всегда представлялась, как мультинациональное государство. Но в футбольной сборной Германии, с каждым годом, немцев все меньше. Австрия же продолжает оставаться мононациональной. В футболе единицы натурализованных. Это действительно закрытая страна?
— Если вы имеете в виду гражданство, то в Австрии достаточно охотно дают гражданство всем работникам культуры, очень много бывших советских композиторов, пианистов, представителей балетной школы. В спорте же натурализацией стараются не заниматься, помимо женского гандбола, о котором мы говорили. Никому не нужна эта «пыль в глаза». Что касается футбольной Германии, то там в сборных сейчас появляются те же турки, поляки или африканцы, которые уже родились в Германии, или прожили там долгое время. Кого-то в спешном порядке для какого-либо чемпионата немцы также не натурализуют.
Кстати, легенда немецкого футбола, а ныне спортивный директор федерации футбола Германии Маттиас Заммер недавно сказал, что вся сборная, по-моему, юниоров, вообще находится в «подвешенном» состоянии. Там коренных немцев практически нет, а у большинства футболистов, турок или африканцев, есть выбор — играть за свою историческую родину или за Германию. И, если бы они решили играть не за Германию, этой команды, то есть, целого поколения игроков не стало бы.
МОЛДОВА НЕ МОЖЕТ НОРМАЛЬНО РАЗВИВАТЬ ФУТБОЛ, ИЗ-ЗА НЕСТАБИЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ
— А как сейчас чувствует себя Молдова? Страна, подарившая футбольному миру Игоря Добровольского, регион с мягким климатом, комфортным для футбола, очень скромно себя позиционирует на футбольном пространстве.
— Добровольский, кстати, родом не из Молдавии, он с Украины, хотя его родное село было на границе с Приднестровьем. Но обучался он в кишиневском интернате. Сейчас в Молдове очень многое делается для развития футбола, но там очень нестабильная политическая обстановка, в которой многим не до футбола.
— Что не помешало организовать в прошлом году хоккейную (!) команду, которая играет сейчас в МХЛ.
— Значит, нашелся какой-то меценат с амбициозными планами. Отдельные меценаты могут создать частный клуб и вложить туда деньги. Это без проблем. Но я говорю о программном, государственном развитии спорта. Вот этого пока нет ничего. Или вот как Федерация футбола Молдовы, которая много инвестирует в создание условий для развития футбола, построила великолепную базу, которая является объектом ФИФА и УЕФА. Место у этой базы отличное, в лесу, климат хороший — санаторий «Сердечный». Там есть абсолютно все для сборных. Но пока этот проект не получит государственную поддержку, он будет оставаться в зачаточном состоянии.
Иван Данильянц, «Рубин»: «Нам нужна стая орлов. А стаи орлов в природе не существует». Часть 2-я