Рассказал о любви к борщу, турнире по гольфу в память об отце и закрытой двери в НХЛ.
Ник Петан был одним из главных трансферов «Ак Барса» в межсезонье. Канадский нападающий впервые приехал в Россию, хотя клубы КХЛ звали его последние три года. Дебютный сезон в России легионеру портят постоянные травмы, из-за которых он провёл только 43 из 64 матчей в регулярном чемпионате. При этом Петан остаётся пятым бомбардиром команды, набрав солидные 40 (11+29) очков.
В интервью корреспонденту «БИЗНЕС Online» канадец признался, что впервые за последние 10 лет пропустил столько матчей, рассказал, как восстанавливался, чем занимался в Казани в свободное время и признался в любви к борщу и русской бане.
«Усугубил травму, вернувшись на две игры»
– Ник, вы долго не играли из-за травмы. Как себя чувствуете?
– Сейчас идёт ежедневная работа – в зале, на льду. С каждым днем, с каждой новой тренировкой я чувствую себя лучше, поэтому прогресс точно есть.
– Вы пропустили больше месяца, потом вернулись на два матча и снова пропали из состава. Почему?
– Когда пропускаешь большое количество игр, очень хочется вернуться обратно как можно скорее. Наверное, в тот момент я не совсем был готов играть, не восстановился до конца. Мы с врачами всё проверяли, я чувствовал себя нормально, но какие-то вещи только в игре становятся понятными. Выйдя на те два матча против «Салавата Юлаева» и «Нефтехимика», я снова почувствовал дискомфорт. После этого с тренерским штабом и врачами мы приняли решение провести дополнительное тестирование и полечиться, чтобы лучше к подготовиться к плей-офф. Самый важный отрезок сезона – именно кубковые матчи.
– Что это было за повреждение? Как оно влияло на вашу игру?
– Не готов вдаваться в детали – это была травма нижней части тела. Она влияла на моё катание, маневры на льду, повороты. Я не чувствовал себя полностью здоровым и не мог играть на все сто процентов, а каждый хоккеист хочет выкладываться максимально.
– Из-за того, что много пропустили в регулярном чемпионате, не боитесь подойти в плохой форме к плей-офф?
– Физически я всегда был в хорошей форме. А если говорить про игровую форму, конечно, её никак не вернуть, кроме как на льду. У нас есть ещё несколько недель до плей-офф. Буду делать всё, чтобы подойти к самому важному отрезку сезона в лучшей форме.
– Если бы это повреждение случилось в плей-офф, вы бы играли, несмотря на весь дискомфорт?
– Вопрос гипотетический, сложно на него ответить. Но, скорее всего, да.
– К некоторым иностранным хоккеистам в КХЛ скептическое отношение – они могут не играть из-за незначительных проблем со здоровьем, можно сказать, берегут себя. Про вас тоже ходили такие разговоры. Что вы можете ответить на это?
– Меня такое вообще не беспокоит, есть разговоры или нет – не моё дело. Травмы всегда неприятны. Ты никогда не пожелаешь их ни себе, ни партнёрам, ни соперникам. Но когда они случаются, на это никак не повлиять. Главная задача – побороть их и вернуться на лед здоровым.
– Насколько для вас эмоционально было тяжело пережить эту травму?
– Я впервые за последние 10 лет своей карьеры пропустил так много игр. Конечно, это тяжело и неприятно, ведь я сюда приехал в первую очередь играть в хоккей. Когда не играешь, становится скучно, непросто вылезти из такой ситуации. Мне повезло, что в «Ак Барсе» у меня есть друзья, команда здорово меня принимает, все относятся позитивно. Очень важно в такие моменты сохранять положительный настрой.
«В том году, понял, что готов покинуть Америку и переехать в Россию»
– Вы поиграли в НХЛ и в АХЛ, впервые приехали в Россию. Как вам уровень организации в «Ак Барсе»?
– Всё очень хорошо, даже лучше, чем хорошо. «Ак Барс» превзошел все мои ожидания. И тренеры, и персонал, и условия – всё на высшем уровне, первоклассные условия для хоккеистов. Я доволен тем, что принял решение о переезде в КХЛ. Моей целью будет остаться здесь, хочу выиграть Кубок Гагарина с «Ак Барсом».
– А какие у вас были опасения перед переездом в Россию? Вас ведь давно звали в КХЛ...
– На самом деле у меня и не было никаких страхов или предубеждений. А не приезжал я из-за того, что до последнего в голове держал шанс заиграть в НХЛ. Я девять лет старался там закрепиться, постоянно опускался и поднимался из АХЛ в НХЛ. Это отобрало у меня очень много сил и эмоций. В том году я решил всё это оставить позади, понял, что готов покинуть Америку и переехать в Россию.
– Сейчас вы окончательно для себя закрыли дверь в НХЛ?
– Скорее всего, да. Непростой вопрос, но мой приезд в КХЛ отвечает на вопрос относительно моего будущего в НХЛ.
– Как вы думаете, почему вам не удалось заиграть в НХЛ? Скауты о вас очень хорошо отзывались, вы играли в молодежном чемпионате мира...
– Многое должно сложиться, чтобы заиграть в НХЛ. Когда я туда заходил, никак попадал в нужный момент. Мне всё равно нужно было менять роль на льду: в АХЛ я делал одно, в НХЛ – другое. Переключаться постоянно было достаточно тяжело. Наверное, это и было проблемой.
– Это ведь проблема многих российских игроков в НХЛ. Неужели местные игроки тоже с этим сталкиваются?
– Конечно. Сначала ты привыкаешь к одному стилю игры – много играешь в АХЛ, забиваешь и приносишь пользу своей команде. Потом тебя поднимают в НХЛ, а там уже перед тобой ставят совсем другие задачи, игровое время другое. Не у всех получается к этому адаптироваться.
– А ваши небольшие габариты повлияли на карьеру в НХЛ?
– Нет, точно нет. Мои габариты никогда не были проблемой.
«В России еда здоровее и полезнее»
– Вы не живете на клубной базе в Казани, а снимаете квартиру. Почему?
– У нас замечательная база, тут никаких вопросов быть не может. Наверное, она максимально тебе подходит, когда у тебя есть семья и дети. Это очень удобно. Мне – 29 лет, иногда хочется уединенности, больше личной жизни. Мне комфортно, когда я могу провести время один, чтобы меня никто не беспокоил. А в целом Казань – замечательный и красивый город, тут много отличных ресторанов.
– Как вам местная кухня и уровень ресторанов?
– Если честно, я думал, что здесь везде будет русская кухня, хотя и не знал, что это такое. Но сейчас я убедился, что в Казани есть вообще любая еда. Огромное количество вариантов. Я, понятно, люблю итальянскую кухню – и здесь есть отличные рестораны. А ещё я убедился в том, что в России еда здоровее и полезнее.
– Какой лучший итальянский ресторан в Казани?
– Gina.
– А что вы можете сказать о русской кухне?
– Насколько я понял, русская кухня часто связана с рыбой. Пока нравится всё, что пробовал. Я очень люблю борщ – часто его ем.
– А национальная татарская?
– Да, это очень вкусно. Я пробовал выпечку с картошкой и мясом... Треугольник называет, да? Классная вещь.
– Если брать жизнь в России, что вам бросилось в глазах первым делом?
– Это сложный вопрос. Если как-то обобщить, я бы сказал, что тут все очень приветливые и вежливые. Тебе постоянно хотят помочь. Это не может не радовать.
– Возвращаясь к еде, в интернете есть информация об итальянском ресторане, который держит ваша семья. Вы до сих пор имеете к нему отношение?
– Да, это итальянский ресторан в Ванкувере. Раньше отец держал его на протяжении 25 лет, но мы продали его еще в 2012 году.
– Итальянская кухня – очень мучная: паста, пицца. Почему тогда итальянцы в основном в прекрасной физической форме?
– Потому что продукты изначально другие. В Италии они всегда свежие и качественные, что мука, что яйца, да всё вообще. В Канаде или США очень много консервантов, продукты обработанные. Это точно не полезная еда. А если ты ешь всё качественное и свежее, то можешь не толстеть.
– Какую роль в вашей жизни играет Италия?
– В целом я, конечно, – канадец. Я там родился и вырос. Но родственники со стороны мамы все итальянцы, моя бабушка жива, мы ездим к ней всей семьей на большие итальянские ужины. У меня много дядей и тёть. Можно сказать, классическая большая итальянская семья.
– Если не брать семью и друзей, чего вам больше всего не хватает в России?
– Не могу сказать, что есть большая разница между жизнью тут и за океаном. По крайней мере, я ничего такого не заметил. Наверное, больше всего я скучаю по английскому языку. В Канаде, например, я очень любил ходить в кино, а здесь это сложно сделать.
– Вы неоднократно выкладывали фотографии походов в баню. Вы были с знакомы с ней до переезда в Россию?
– Я слышал о ней от друзей, которые играли в России. В целом, я фанат сауны, купели с холодной водой. Мне очень хотелось попробовать баню. Могу сказать, что она здесь лучше, чем в Америке или в Канаде.
«На мой взгляд, КХЛ точно сильнее АХЛ и европейских лиг»
– Что вы можете сказать об уровне хоккея в КХЛ и насколько вы мотивированы в России после карьеры за океаном?
– КХЛ – очень непростая лига, которая точно бросает тебе вызов. Тут другие игроки, другой стиль хоккея, разные дворцы, лед иногда разный. На мой взгляд, КХЛ точно сильнее АХЛ, она лучше европейских лиг. Я очень мотивирован тут, потому что в России сложно играть.
– На что вы сразу же обратили внимание, когда сыграли первые матчи в России?
– Мне часто задают этот вопрос. Я сразу обратил внимание на то, что на льду во время матча достаточно тихо. В Америке очень много разговаривают, постоянно идёт общение между игроками. Сначала я думал, что это из-за языкового барьера, но потом понял, что дело не в этом. Я спросил у партнёров по команде: почему так? Мне ответили, что российские игроки просто молчаливые.
– В одном из дебютных матчей в КХЛ вы сыграли против «Салавата Юлаева». Против вас провели силовой приём и вы оказались на скамейке запасных соперника. Помните этот эпизод?
– Я не помню, чтобы раньше такое случалось в моей карьере (улыбается). Это был забавный эпизод. Вся скамейка «Салавата» смеялась, я – тоже.
– Когда вы принимали решение относительно «Ак Барса», для вас важно было, что тут есть американец Митчелл Миллер и Дмитрий Яшкин, который хорошо разговаривает на английском? Долгое время в «Ак Барсе» вообще не было легионеров.
– Я вообще не думал об этом, когда подписывал контракт. Но сейчас понимаю, насколько это важно и удобно. Иногда не хочется доставать партнёров, которые говорят на русском языке. Постоянно их дергать, что-то спрашивать – им пришлось бы переключаться с одного языка на другой. Поэтому я рад, что могу спокойно поговорить с партнёрами на английском языке, что-то обсудить, задать какие-то вопросы.
– Чем вы занимались во время восстановления, когда команда уезжала на выезд?
– В основном тренировался. Для меня просто поход в зал или выход на лед – это отличное времяпровождение. Я очень люблю зал – он ментально помогает вообще каждому человеку, здорово переключает тебя, в моменте ты забываешь обо всех проблемах. У меня была цель – вернуться в состав, ради этого я готов был всем жертвовать и работать. В это время много общался с друзьями и бывшими партнёрами, которые тоже проходили через такие сложности. Они меня мотивировали.
– А в свободное от тренировок время чем занимались?
– Смотрел кино и сериалы, ходил по ресторанам. Я очень люблю разные кухни, поэтому стараюсь открывать для себя новые заведения. Периодически гулял, у меня еще была и работа. Мы с братом проводим благотворительный турнир по гольфу – по вечерам с ним решали рабочие вопросы.
– Расскажите поподробнее об этом турнире.
– Турнир в память об отце, проводим его каждое лето. Для нас это особенный день. Собирается наша большая семья, приезжают друзья, близкие. Все ведь работают, у всех своя жизнь, но один раз в год мы видимся и проводим время вместе, вспоминаем папу. Помимо этого, турнир благотворительный, мы собираем деньги. Они идут в фонд, который занимается проблемами ментального здоровья.
– Почему именно гольф?
– Если честно, даже не знаю. Когда мы росли, всё время играли в гольф. Сейчас тоже играем. Наверное, это часть американской культуры. В Америке у хоккеистов два хобби – либо гольф, либо рыбалка.
– Вы рыбачите?
– Очень редко, чаще играю в гольф.