Вячеслав Медянский – о том, когда ждать ещё больше своих игроков в «Рубине».
В плане воспитанников у «Рубина» в последние годы были сложности – их было не так много в главной команде, а выпускники даже заканчивали карьеры, потому что не могли перейти во взрослый футбол. Но с новым руководством у академии «Рубина» большие планы, о которых рассказал в интервью «БИЗНЕС Online» Вячеслав Медянский.
Он назвал главные проблемы детского футбола, объяснил новую философию в академии и раскритиковал тех, кто требует от детей результата.
«Мы хотим, чтобы выпускники академии были с мячом на ты
– Вячеслав Викторович, вы возглавляете академию с 2021 года. Как к вам поступило предложение стать директором, долго ли раздумывали?
– Почти не раздумывал. После ухода прежнего директора академии Марселя Малюкова, примерно через месяц ко мне подошёл Юрий Анварович Уткульбаев и предложил возглавить академию. На тот момент он возглавлял департамент развития игроков и был сконцентрирован на спортивной части. Я быстро принял предложение, мне это было интересно. До этого я 15 лет работал в молодёжке «Рубина» и видел всех лучших выпускников академии, которые проходили через нашу команду. У меня было своё мнение, что есть у футболистов и чего им не хватает.
– И чего не хватает?
– Сначала скажу, чего хватало. Хорошая тактическая выучка, смотришь на игру с трибуны и видишь: все игроки знают куда и как двигаться, смещаться, подстраховывать. Как команда они выглядели хорошо и результаты академии это подтверждали: наши команды становились чемпионами России по разным возрастам. Но все любят приходить на стадион смотреть на футболистов с яркими индивидуальными особенностями. Даже когда спрашиваешь у тренеров, какие футболисты им нравятся, они называют ребят с яркими качествами – таких, как Кварацхелия, Домингес, Ерёменко. Но выходит так, что мы тренируем команды, а не футболистов. То есть командой достигаем результата, а индивидуально сильных футболистов нет. К нам в молодёжку приходило мало футболистов, которые индивидуально могли обыгрывать один в один. Это вина не только самих ребят, но и нашей системы. Сейчас стараемся это исправить.
Юрий Анварович курировал старшие возраста – это 3-й и 4-й этапы, а Виталий Сергеевич Никитин – тренер с большим опытом – стал методистом на 1-м и 2-м этапах. Он сделал методику с учётом того, что мы хотим видеть в наших футболистах. Надо развивать футболиста индивидуально, причём на самых ранних этапах, чтобы он выходил на взрослый уровень и мог сделать с лёгкостью любой технический приём. Сейчас, когда Уткульбаева нет в «Рубине», мы придерживается такого же подхода. Говорят, что невозможно воспитать сильного футболиста, если его команда постоянно проигрывает. Мы всё выиграли, а футболистов не так много. Но мы и не собираемся часто проигрывать. Сейчас мы хотим, чтобы выпускники академии были технически обученные всему. С мячом были на ты. А если постоянно давить на результат, то ребята могут потерять интерес к футболу.
– Нельзя и выигрывать, и показывать красивый футбол?
– Эти вещи не всегда согласуются. Есть академии с хорошим подбором футболистов, где есть игра и результат. Но если основная ставка на результат, то развитие футболиста второстепенно. К примеру, в возрасте от 10 до 14 лет очень большое различие в физических данных у детей и игровое время на поле получают те ребята, у кого просто раньше началось физическое развитие. На замене остаются те, из кого может в будущем получиться сильный футболист. Многие из них заканчивают с футболом или менее усердно тренируются, так как тренер не даёт много играть. Дети приходят в футбол играть, а не тренироваться и сидеть на замене. Играть должны уметь всё, чтобы развиваться. Как же можно развиваться, если ты не играешь? На старших возрастах все сравниваются, «ранние» не имеют физического преимущества как раньше, а «поздние» не имеют игровых качеств, в связи с малой игровой практикой.
Мы просим, чтобы тренер во время игры не был дирижёром, комментатором и критиком. Мы не хотим, чтобы тренер во время игры говорил футболистам, что делать, куда бежать, как обрабатывать мяч, когда бить по воротам, когда делать передачи и т.д. Иначе тренер не даёт ребёнку наслаждаться футболом. Когда у вас ребёнок в школе сдаёт экзамен, вы или учитель не указываете на ошибки и не предлагаете правильных ответов, он сам всё делает и это его развивает. Игра – это то же самое. Это экзамен. Он неделю тренируется и показывает на игре что он умеет и чему научился, а тренер смотрит как идёт развитие. Думаю, что всем успешным людям никто не подсказывал. Они сами делали ошибки, сами пробовали, получали свой опыт.
– Ваш подход уже дал какой-либо результат?
– Пока говорить об этом рано. Мы только два года так работаем. Локальные успехи есть, а для глобальных нужно время. Мы все сотрудники и тренеры академии воспитаны на достижение результатов, нам тоже нужно время чтобы перестроится, не всё так гладко идёт, как мы хотели бы.
– У вас есть общие принципы для всех команд академии? Как они должны играть?
– Мы определили, что футбол должен быть атакующий, а схема 4-3-3. Всех просим играть в атакующий футбол, рисковать, обыгрывать, не бояться ошибаться. Не всегда получается, особенно в старших возрастах: некоторые команды физически сильнее нас, хорошая селекция. Но даже так игроки 2005 года рождения успешно выступали в прошлом сезоне, заняв четвёртое место. Могли и выше подняться.
– Какие ещё результаты показывают команды академии?
– По остальным возрастам по-разному. Первенство РТ и Казани достаточно успешно, когда начинаются соревнования по России, не всё гладко. Проблема в том, что мы не всегда можем взять всех сильнейших из школ Казани – не то, что Татарстана. Хорошего взаимодействия с татарстанскими школами у нас нет. Во-первых, другие клубы России ведут активную селекцию, предлагают нашим казанским и татарстанским футболистам заманчивые условия, переманивают их. Во-вторых, многие тренеры не стремятся отпускать своих лучших игроков, опять же желая показать высокий результат. Они говорят нам: «Ему надо ещё созреть, годик подождать», а по факту хотят добиться хорошего результата в соревнованиях. Мы тоже результата хотим! Но если его нет, надо смотреть, почему его нет. Если мы дали всем игрокам попробовать себя и так не добились результата, это одно. Если мы реально слабее, это другое.
– Есть вообще какая-то система переходов между академиями в российском футболе?
– Она установилась с недавнего времени в ЮФЛ. РФС постановил, что если игрок переходит из одной команды в другую, то он должен получить разрешения от своей предыдущей академии. Если же такого разрешения нет, то футболист не допускается до соревнований два года.
– Часто ли у вас переманивают игроков Москва и Санкт-Петербург?
– Такое есть. Но сейчас переманивать стало сложнее из-за ЮФЛ. Почему-то всем кажется, что чем дальше – тем слаще. Но ведь у нас есть все условия для роста. Появился «Рубин-2», чтобы доводить выпускников из академии до взрослого уровня.
– «Рубин-2» – это жизненная необходимость для академии?
– Как показывает практика, хорошие футболисты, что сегодня выступают в топ-клубах – все они прошли школу двойки. У каждого большого клуба есть своя вторая команда: «Краснодар-2», «Казаночка», «Зенит-2», был «Спартак-2». Сложно в 18 лет подготовиться к играм в РПЛ. Если нападающий или полузащитник может получить несколько минут в игре за взрослых, как-то проявить себя, выйдя на замену, то как вратарю или центральному защитнику заиграть в 18 лет? Кто в РПЛ доверит место в старте на эти позиции молодым игрокам? «Рубин-2» – это та ступенька, которая поможет доводить игрока до профессионального футбола.
– А отлажена ли система переходов внутри Татарстана? Если тренер из детской школы отправляет к вам игрока, получает ли он за это выплату?
– На данный момент нет. Сейчас есть положение РФС: если игрок заключит профессиональный контракт, то два процента с его заработка будет распределяться на всех тренеров, что его воспитали. То есть чем дольше и лучше он будет играть – тем больше будут зарабатывать он и его тренеры. Пока мы не платим за перешедшего к нам ребёнка, хотя многие этого и хотят. Для нас это тоже риски – вдруг через год ребёнок решит вообще закончить с футболом. Пока мы планируем и разрабатываем идеи, как взаимодействовать со школами, хотим придумать какой-то механизм, чтобы школа что-то получала, если мы заберём ребёнка, а он вырастает в профессионала. Есть тренеры, которым не так важен результат, а важно развитие ребёнка. Он сам понимает, что ребёнку надо расти и развиваться дальше, а условий у него немного, поэтому такой тренер предлагает посмотреть того или иного футболиста, он переживает за профессиональный рост футболиста.
«Если бы у КАМАЗа и «Нефтехимика» был интернат, мы могли бы взаимодействовать»
– Сколько детей сейчас в академии?
– У нас по мальчикам с 2015 по 2005 года 11 команд. По девочкам главная команда, молодёжка, ЮФЛ-1, две детские. На младшие возраста находим футболисток, а вот для старших приходится подключать селекцию. В будущем нам будет попроще: будем комплектовать молодёжную и главную команду своими воспитанницами.
– Как вы отбираете футболистов?
– Для младших возрастов проводим фестивали. Проводим их четыре раза в год. Смотрим на ловкость, быстроту, другие физические качества. Работать с мячом ребятам ещё сложно. Также прислушиваемся к рекомендациям тренеров школ, которые предлагают своих игроков. Дальше смотрим первенство города, другие турниры на республиканском и приволжском уровнях, также коммерческие соревнования. Турниров сейчас проводится огромное количество, и не могу сказать, что мы поддерживаем это.
Да, я понимаю родителей, которые радуются, что их дети выиграли какой-то кубок. Но в младшем возрасте им не нужны турниры и разъезды в таком объёме. На турнирах нацеленность на результат, детей начинают тренировать как взрослых. Это может дать краткосрочный результат: дети начнут выделяться на общем фоне, что-то выигрывать, привлекать внимание селекционеров. Но очень скоро они просто перегорают и теряют интерес к футболу. И, что самое страшное, они не получают тех базовых навыков, которые должны получить в таком возрасте. Всё должно быть постепенно. В школе ребёнок идёт в первый класс и получает там программу первого класса – его не учат по учебникам третьего или четвёртого классов.
– В Татарстане есть ли своя селекционная служба?
– Раньше было несколько селекционеров в академии и клубе, которые ездили даже на международные турниры. Сейчас снова создаётся селекционный отдел. Сейчас много игр можно увидеть в интернете и содержать большую селекционную службу уже не все хотят. Мы в большинстве своём приглашаем детей из Татарстана – у нас есть все условия для жизни и воспитания в интернате. Но дальше Татарстана детей берём в редких исключениях.
– Почему?
– Сложно перевести ребенка и к тому же таких футболистов забирают столичные команды.
– Дети переезжают сразу с родителями?
– Есть такие случаи, когда родители переезжают в Казань из другого города, а ребёнок занимается в интернате. Но это единичные случаи. У нас 70 человек иногородних, большинство из Татарстана.
– Есть ли какое-то взаимодействие с другими командами Татарстана? КАМАЗом, «Нефтехимиком»?
– На уровне школ, младших возрастов есть взаимодействие. Есть игроки из Нижнекамска и Набережных Челнов. Но сейчас стало договариваться сложнее, потому что появилось ЮФЛ – Приволжье, и там эти команды выступают. Было бы легче, если у КАМАЗа и «Нефтехимика» был бы интернат для проживания, тогда мы смогли больше взаимодействовать.
«У России свой менталитет и европейская методика не всегда подходит»
– Какой тренерский состав в академии? Легко ли вам находить новых тренеров?
– У нас большинство тренеров – это бывшие футболисты, воспитанники академии. Мы стараемся, чтобы наши по духу люди работали в клубе. Мы их обучаем, отправляем на семинары РФС, получение лицензий. Сначала нужно все свои резервы использовать и только после смотреть на кого-то другого. У нас хорошие тренеры и их, как и игроков, иногда тоже переманивают из Москвы. Тренеры для старших возрастов и для маленьких, не тоже самое. При работе с маленькими детьми тренер это педагог и в какой-то мере аниматор. Самое главное в младших возрастах – увлечь детей футболом.
– Заработок – одна из больных тем для детских тренеров?
– В коммерческих и бюджетных школах тренеры ведут иногда несколько групп. Допустим днём работает в бюджетной школе, а вечером – в коммерческой. Знаю, что в Казани некоторые тренеры берут по 2– 3 команды и тренируют в одиночку. Только так получается выйти на хороший заработок. Это очень плохо влияет на качество подготовки детей, потому что тренеру уже не хватает концентрации и эмоций на всех.
– Позволяет ли тренерам заработок в «Рубине» не работать нигде?
– Могу сказать, что зарплата в академии выше, чем в других школах Казани и Татарстана.
– Раньше в России равнялись на развитие детей как в Германии или Голландии. Есть ли сегодня идеальная методика?
– Идеальной методики точно не существует. Методика должна совпадать с национальной особенностью, менталитетом детей. Идеи Голландии у нас тяжело приживаются, потому что люди другие и мышление другое. Играть без счёта, как у них – мы пока не можем. У нас в крови соревнование. Простой пример: когда ребёнок приходит из обычной школы – мы всегда интересуемся оценками, что получил, а не спрашиваем понравилось ли в школе, интересно ли, что нового. Наверное, должна быть золотая середина – поэтому и нет идеальной методики.
– А как же результат?
– Нет такого спортсмена, который не хотел бы выигрывать. Мы не требуем со своих тренеров и ребят результата. Но все спортсмены всегда хотят побеждать, поэтому лишний раз не надо их накачивать этим. Важно делать акцент на стремлении стать лучше, сильнее, интереснее самого себя прежнего. Намного важнее чтобы ребёнок сам принимал решения, выбирал действия исходя из своих умений и получал свой опыт.
– Раньше были испанские методисты, но сегодня их нет в клубе. Их видение не подходит вам?
– Это вопрос менталитета, индивидуальных условий страны. Надо понимать, что в Испании всегда лето, футбол там – это религия. У нас полгода снег – играть можно только в манеже или зале. Вот эти полгода затормаживает развитие. Все игры зимнего первенства Татарстана по старшим возрастам проходят у нас на базе – у нас единственных поле с подогревом. Количество занимающихся в Испании в разы больше, чем у нас, выбор значит больше. Если у нас ведётся набор – у них отбор. Огромная разница. Да, у них хорошая методика, но не совсем нам подходит, её надо адаптировать под наши реалии. Была история у донецкого «Шахтёра» с приглашением иностранного методиста, на что тот ответил на этапе переговоров: «Мне год нужно пожить в вашей стране, чтобы понять ваш менталитет и подготовить методику, которая подойдет вам».
– А дети в чём другие?
– В статике, технике, на уровне генетики. У нас нет такой пластики. Вспомните, какие танцы в Испании – оттуда такая пластичность.
– Для детей важно играть только на натуральном поле?
– Да, но условия пока не позволяют. Травяное поле – это одна тренировка в день на нём. В «Краснодаре», например, у каждого возраста своё натуральное поле плюс есть ещё запасные поля. В нашем климате такие условия создать – очень дорого и сложно.
– А если будет свой собственный манеж у академии – это на сколько поможет?
– Будет огромный скачок в развитии. Потому что зимой можно заниматься в хороших условиях большинству командам академии. Может и старшим командам хватит время. Пока они занимаются на улице зимой.
«Играть должен сильный игрок по качествам, а не своей клубной принадлежности»
– Раньше премия тренера целиком и полностью зависела от турнирных мест. Если тренеру не думать о результате, то как изменить бонусную систему?
– У нас нет и не было премий за результаты. Бонус только один – выход футболиста из академии. Руководство сейчас в процессе планирования, как вознаграждать таких тренеров, которые дали дорогу в футбол ребятам.
– Есть ли KPI, сколько воспитанников должно быть в составе главной команды?
– Такого нет. Мы сами себе ставим высокие цели и задачи: хотим как можно больше воспитанников подготовить в главную команду. Это нас мотивирует. Играть должен сильный игрок по качествам, а не своей клубной принадлежности. Наша задача воспитать таких сильных игроков.
– В каком возрасте становится понятно, что из игрока может стать профессиональный игрок?
– Ближе к ЮФЛ есть понимание, но всё может измениться и главное продолжать работать игроку. До 14–15 лет непонятно из-за физических особенностей. Пример: на турнире, где одна команда обыгрывала многих своих сверстников, ребята были в физическом плане на голову сильнее, выше и поэтому побеждали, не показывая интересного футбола. Добились результата? Да. Но всем запомнилась другая команда, которая вообще была на год младше. Они были самые маленькие, но играли в хороший и привлекательный футбол – за ними было интересно наблюдать и когда они вырастут, окрепнут – они будут намного сильнее и интереснее тех, кто задавил их силой на этом турнире, те просто не компенсируют свои технические огрехи.
– Переходный возраст – это, наверное, очень глубокая проблема.
– Первый этап, где теряем детей – отбор в команду с 6 до 8 лет. Среднестатистический ребенок родившийся с октября по декабрь – он физически и ментально отстаёт от своих сверстников, поэтому ему трудно пройти отбор в команду. Федерация футбола сейчас понимает эту проблему и изменило положение – теперь такие игроки могут играть за следующий год. Здесь надежда на коммерческие школы, которым не важен результат. Они могут с такими детьми работать, но делать это надо качественно. Второй этап – это переходный возраст, тут теряем тоже много детей. В этот период физическая разница между сверстниками может достигать и 3–4 лет.
– У детей уже появляются агенты во время обучения в академии?
– Они появляются ближе к выпуску и это проблема. Я думаю, что нашим воспитанникам они не нужны до взрослого футбола, у них есть три года в ЮФЛ, потом есть молодёжка, потом «Рубин-2». У них есть минимум пять лет хороших соревнований в хороших условиях. Агент в этот период больше мешает, чем помогает. Он вроде как отстаивает интересы игрока, хочет ему лучших условий, но самое главное в их возрасте не стать богаче на 100 рублей, а получить профессию футболиста и играть в РПЛ или ФНЛ. Легче сделать это там, где тебя все знают, чем идти в новую академию, привыкать к коллективу, городу, тренерам. Но не все это понимают и переходят в другие академии. Есть же разные условия. Есть условия по инфраструктуре, а есть условия для развития. Для развития у нас в «Рубине» есть всё, что нужно. К тому же, мы скоро должны улучшить инфраструктуру – руководство клуба в этом нас поддерживает.
– Много ли воспитанников академии доросли до уровня в РПЛ?
– Я готов перечислить всех. Магомед Мусалов выступал в «Анжи» и «Ахмате», Эльмир Набиуллин – в «Рубине», «Зените» и «Сочи», Данил Степанов – в «Рубине», «Арсенале» и «Роторе», Виктор Александров – в «Нижнем Новгороде», Илья Агапов – в «Нижнем Новгороде» и ЦСКА, Ильзат Ахметов – в «Рубине», ЦСКА и «Краснодаре», Юрий Железнов – в «Урале», Илья Рожков, Никита Янович и Мераби Уридия сейчас в «Рубине». Это мы взяли только тех, кто играет в РПЛ. А ещё большое количество игроков выступало и выступает в Первой лиге.