Его называли Татарский Ларионов.
Судьбы чемпионов «Ак Барса» 1998 года сложились по-разному. Многие пошли работать тренерами, кто-то ушёл в бизнес, а Алмаз Гарифуллин стал менеджером. В 2013 году он получил должность спортивного директора ЦСКА, и с того момента армейцы три раза выигрывали Кубок Гагарина. По всеобщему мнению, армейцы имеют лучшую систему в КХЛ на сегодня, к чему приложил руку и уроженец Казани. Однако в этом году Гарифуллин решил сменить обстановку.
Уход из ЦСКА, дальнейшие планы и истории из СК им. Урицкого корреспондент «БИЗНЕС Online» обсудил с ним в большом интервью.
«Бывает такое, что клуб и игрок устают друг от друга»
– Алмаз Миннеханович, чему посвящаете время этого межсезонья?
– Это лето для меня необычное потому, что я свободен, контракта ни с кем нет. Теперь у меня самое настоящее лето. Я вернулся домой, наслаждаюсь Казанью. Некоторые люди в такие периоды грустят, но мне это не в новинку. Нужно уметь ценить время, когда есть возможность отдохнуть и подумать о многом. Психовать тут не стоит.
– То есть вы окончательно ушли из ЦСКА?
– Насколько окончательно, не могу сказать: кто же знает, что нас ждёт в будущем. Сейчас у меня контракта с клубом нет. Всегда что-то меняется и всегда наступает время для перемен.
– Когда наступила ясность, что вы покинете клуб?
– В КХЛ контракты длятся до 30 апреля, но уже в феврале мне было всё понятно. Это как, например, с хоккеистами бывает. Клуб и игрок просто «устают» друг от друга. Нужны перемены, смена обстановки, перезагрузка. Ситуация со мной схожа с этим. Перемены – это нормально.
– Вам предлагали новый контракт?
– Контракта, который бы меня устроил, не было. На существенное ухудшение условий я не согласился.
– Вы проработали в ЦСКА 10 лет, выиграли три чемпионства…
– Хотел бы поправить: не три, а больше. За 10 лет у ЦСКА только три Кубка Гагарина, но чемпионств – пять. Был сезон, когда чемпионом признавался победитель регулярного чемпионата, добавляем к нему ковидный сезон, когда никто не взял Кубок Гагарина, но чемпионами признали ЦСКА, что логично: мы выиграли регулярный чемпионат. В последний сезон отношения к первой команде я почти не имел, но чисто формально, да, во время моей работы в клубе ЦСКА выиграл три Кубка Гагарина и пять раз становился чемпионом России.
– Почему в клубе не сделали ни одного заявления по поводу вашего ухода?
– Во-первых, не такая я важная птица, чтобы мне проводы устраивать. Во-вторых, а для чего? Это сухая новость, мало кому это интересно, а кому надо и так узнают.
«Билялетдинов предложил работать тренером в школе»
– Вы знаете, где продолжите менеджерскую карьеру?
– Скажу так: покой нам только снится.
– Другими словами, в сезоне 2023/24 мы можем вас увидеть в одном из клубов КХЛ?
– Пока не знаю, гадать не хочу.
– После ЦСКА хочется идти работать в клубе второго эшелона?
– Работая в топовом клубе, всегда помнишь о том, что когда-то это кончится и, вероятно, найти аналогичную по уровню работу будет непросто. Ну и что? Делай, что должен, и будь что будет. Конечно, хоккей для меня и моих коллег – привычная среда, океан, который мы любим и живем в нем. Но свет клином на нём не сошелся, мир огромен и разнообразен.
– Если будут предложения по тренерской работе, то пойдёте?
– Не исключено. Образование и документы позволяют мне быть тренером, но я никогда не работал в этой стезе, хотя предложения у меня такие были. Здесь важно понимать, что ты никак не сможешь сразу заскочить на десятый уровень, то есть сразу пойти работать в команду в КХЛ. Начинать надо снизу, иначе это самообман.
– Вы работали в федерации хоккея РТ…
– Это был один год. С тренерской деятельностью работа в федерации ничего общего не имеет. Это чисто чиновничье дело: письма, бюджет, организация, выступления, популяризация. Но всё-таки хочется быть ближе к хоккейной коробке, непосредственно к игре. Если не выходишь на лёд, то хотя бы смотришь, как ребята работают, как идет процесс. Бывали случаи, когда на тренировке не хватало одного тренера, я выходил, вроде не подвел никого. Интересно участвовать в жизни команды, иметь «второе мнение» при разговоре с игроками, тренерами, агентами. Две головы всегда лучше, толковые люди выслушают информацию от человека с «незамыленным» глазом.
– У вас была возможность поработать в «Ак Барсе»?
– Да. Лет 15 назад Равиль Шагимарданович Шавалеев привёл меня на встречу с Зинэтулой Хайдяровичем, побеседовали. Билялетдинов мне предложил пойти работать тренером в школе, но у меня было чёткое понимание: в школу детским тренером я не пойду – не моё. Я сказал, что нужно подумать, и тема ушла. А тут на меня выходит Андрей Коваленко с предложением пойти работать спортивным юристом. Я ему говорю: «Конечно, я юрфак закончил, но какой из меня спортивный юрист? Опыта ноль». Он тогда профсоюз КХЛ возглавил и отвечает: «Да ладно, а из меня какой глава профсоюза? Научимся».
«Кто сегодня Кубок Гагарина выиграл, у того и лучшая система»
– Гари Линекер говорил, что в футбол играют все, но побеждают только немцы. В КХЛ в хоккей играют все, но в последние годы побеждает только ЦСКА. Почему?
– Формулы для 100-процентной победы нет. За это мы и любим хоккей. На мой взгляд, важно одно – ты должен сделать всё возможное, что зависит от тебя. А дальше по формуле: «Везет тем, кто везет». Шанс появляется только при честном труде, дашь слабину – точно ничего не получится. Я пришёл в клуб в 2013 году, тогда главным тренером ЦСКА был Джон Торчетти. Потом пришёл Дмитрий Квартальнов, затем Игорь Никитин. Результаты ЦСКА в последние сезоны – это верхушка айсберга, а всё то, что находится под океаном, заложено, в том числе, и при этих тренерах. При этом, я нисколько не умаляю значение Сергея Федорова в победах ЦСКА. Это человек уникальной судьбы и звезда мирового уровня в хоккее, два Кубка Гагарина, завоёванные на тренерском поприще.
Всё это многолетняя работа и труд. Все ищут какие-то секреты, ноу-хау, школьные программы, тактические схемы, режимы работы, медицина, питание, экипировка… Но обо всём этом все всё и так знают. А вот выполнить и сделать удаётся не всем. Вот и весь секрет. Уметь доносить до игроков, чтобы они это делали, – вот признак хорошего тренера. Это тонкая материя, это либо дано, либо нет.
– Но вопрос денег, наверное, тоже важен. Есть команды КХЛ, которые стараются выполнять и делать, но стать чемпионами им не позволяет уровень состава.
– В качестве примера хотел бы привести слова Анатолия Тарасова. Не могу точно процитировать, но мысль такая – то, за что мы любим хоккей, важнее результата. То есть ставить результат в жертву самому хоккею нельзя. Возьмём прошлогодние «Торпедо» и «Адмирал» и выставим гипотетический рейтинг успеха команд. Он измеряется в зрелищности хоккея, любви зрителей, неожиданности результата. Клубы в Нижнем Новгороде и Владивостоке сделали то, чего долгое время в этих городах не видели. Можно вспомнить «Сибирь». Там болельщики любят сам хоккей. Они могут простить поражение, но не могут простить лени и безразличия. Язык не повернется назвать эти клубы безуспешными.
Возвращаясь к деньгам. Логично, что у кого мотор мощнее, тот быстрее и поедет. Но если ты на машине со слабым мотором недалеко отстал от Bentley, то это заслуживает уважения. От водителя и механиков много зависит. Это популяризирует хоккей и делает его интереснее. Например, в первом раунде Кубка Гагарина-2023 мы с трудом прошли «Северсталь». Это показывает уровень тренера Андрея Разина. Он вдумчивый специалист, из года в год его команды показывают интересный хоккей. Слышал иногда от тренеров: «У меня денег в клубе нет, игроков нет, как играть-то?» Заранее оправдания себе придумал человек. «Зачем пришел тогда?» – спрашивается. Ошибочная философия.
– Трофеи ЦСКА – это продукт выстроенной системы. В последние годы её называют лучшей в КХЛ. Согласны с этим?
– Я бы ответил так: кто на сегодня Кубок Гагарина выиграл, у того и лучшая система. При этом в нескольких клубах КХЛ мы видим сильных игроков, главных тренеров, хорошие бюджеты, лояльное руководство, которое интересуется хоккеем и следит за ним. Есть у них и вертикаль с клубом в ВХЛ и МХЛ. Вопросов с обеспечением, питанием, экипировкой, логистикой, медициной не возникает.
– Сложно ли выстраивать систему в клубах КХЛ? На примере с ЦСКА.
– В каждом городе всё по-разному. У ЦСКА есть своя специфика, в которой есть плюсы и минусы. Например, работа в рамках нормативных документов предполагает чёткий порядок и контроль, но нельзя что-то купить по щелчку пальцев, хотя очень нужно. Всегда есть цепочка согласований и процедуры. Это приводит к сложностям, но, в принципе, справиться с этим можно.
– Введённый потолок зарплат мешает выстраивать систему?
– Клубную систему выстраивать это не мешает: потолок касается доходов хоккеистов. Никто не запрещает тратить на развитие клуба. Потеряла ли КХЛ хоккеистов из-за потолка? Наверное, да. Зато немного выровняли клубы по составам и перестали переплачивать. Тут палка о двух концах.
– Систему ЦСКА ещё можно усовершенствовать?
– Хоккей – это живой организм. Тренеры всегда стараются совершенствоваться. Никогда не будет конца и никогда не получится сесть и сказать: «Это идеальный хоккей и лучше никто не сыграет». Всегда есть возможность совершенствоваться.
«Думаю, что Фёдоров сейчас не смотрит в сторону НХЛ»
– Как мы уже обсудили, у вас пять чемпионств за 10 лет. А что помешало взять ещё больше?
– Это не у меня, а у ЦСКА. Удача и везение – важная вещь в хоккее. Когда главным тренером команды был Игорь Никитин, то у нас были Сорокин, Григоренко, Капризов, Нестеров, Слепышев и другие топовые игроки на уровне КХЛ. Это был звёздный состав, мне даже Игорь Есмантович говорил: «Миннеханыч, мы должны быть счастливы, что работаем с такой командой. Мы такой состав больше не соберём». Эти ребята у нас выступали три сезона, с таким составом мы не имели права не выиграть Кубок Гагарина. Но, как вы помните, у судьбы было свое видение. В 2018-м нам помешала эпидемия свинки. Началась финальная серия против «Ак Барса», а восемь человек из основного состава в больнице лежат. В 2020-м нам помешал ковид, из-за которого остановили розыгрыш плей-офф.
– Два года назад руководство ЦСКА назначило главным тренером Сергея Фёдорова, у которого не было опыта на этой работе. Как он отнёсся к назначению?
– Для Сергея Федорова назначение на пост главного тренера ЦСКА стало неожиданностью. Конечно, он знает о хоккее много, но трансформировать эти знания в тренерские навыки не так просто. Тем более за короткий срок. Однако Сергею это удалось. И, конечно, его авторитет как хоккеиста в прошлом – мощный инструмент при управлении командой.
– Что думаете об «Ак Барсе» прошлого сезона?
– Когда туда пришёл Олег Знарок, взяли Сашу Радулова, то по именам там всё было в порядке. Я думал, что там хороший симбиоз получится. И для меня до сих пор загадка, почему дела не пошли. Внутренней кухни я не знаю, поэтому комментировать нечего. Иногда такое бывает, что не идёт, и нужны перемены, что «Ак Барс» и сделал. Это стало спусковым механизмом, далее у «Ак Барса» всё наладилось. Что-то предсказать в финале было невозможно. Два титана сражались.
– В финале против «Ак Барса» вы уже встречались, но тогда работали в ХК МВД…
– Когда я работал в МВД и мы прошли в финале конференции «Локомотив», то выплеснули много эмоций на радостях, выпустили энергию, которую стоило придержать. Потом было два шанса обыграть казанцев, но мы не смогли. Однако претензий к ребятам не было: «Ак Барс» был именитой командой, а наших хоккеистов в основном мы брали из ВХЛ. Та команда была собрана из игроков, которые хотели доказать, что они достойны большего, неравнодушные ребята были. И это принесло результат.
Нечто подобное было в 1998 году, когда мы взяли чемпионство, выступая местными ребятами. С Юрием Ивановичем Моисеевым мы работали очень много, столько никто не тренировался. У нас было всего четыре выходных за сезон – даже не верится в это. Проигрывать было обидно из-за того, что ты точно знал, что соперник не работает так и столько. И он будет ещё нас обыгрывать? Ну уж нет! (смеётся)
– Вернёмся к прошедшему плей-офф. Когда у ЦСКА были семиматчевые серии против «Локомотива», «Северстали», то волнение ощущали, что все планы могут рухнуть?
– В последний сезон я не имел отношения к первой команде, поэтому все матчи смотрел по телевизору. В Казань, соответственно, на финальные игры я не прилетал. Конечно, «Северсталь» в первом раунде дала нам бой, а Андрей Разин был близок к тому, чтобы пройти дальше.
– Почему ЦСКА закрывал раскатки в финале Кубка Гагарина?
– Этот вопрос связан с психологической атмосферой внутри команды. Допустим, главный тренер решил закрыть раскатку, и команда победила. И всё: в следующие разы раскатки будут неизменно закрываться, это станет приметой.
По-моему, лишний раз хоккеистов дёргать не надо: они на взводе, на пределе физических возможностей. Я за то, чтобы в этом деле найти баланс. От общественности закрываться нельзя, но в то же время, если устраивать балаган, то это мешает концентрации.
«Не отказываться же было от предложения ЦСКА»
– Как 10 лет назад вы оказались в ЦСКА?
– Меня пригласил Игорь Есмантович, мы с ним пересекались в любительском хоккее. Поступил звонок, встретились в Москве с Сергеем Фёдоровым. А далее по принципу: «Работаем? Работаем!»
Нам пришлось потрудиться, и постепенно мы начали собирать команду. Сергей Федоров был тогда главным менеджером. Требование руководства было очень простое: «Ребят, у вас есть все условия, соберите команду и принесите нам Кубок».
В разные годы у нас был разный по уровню состав. Когда в клубе работал Дмитрий Квартальнов, то у него в команде не было таких звёзд, которые появились потом. Дмитрий как тренер хорош в умении сделать из простых хоккеистов сильную команду. Он очень небезразличный человек, он всё пропускает через себя, иногда специально что-то нагнетает в раздевалке, но и пошутить любит. Одним словом, делает всё, чтобы команда не была равнодушной. К сожалению, так он и не добрался до Кубка Гагарина, хотя был очень близок.
– На тот момент у вас были другие предложения?
– Нет. В Казани у меня была работа в федерации. Затем позвонил Игорь – что тут думать-то было. Я собрал вещи и поехал, совершенно об этом не жалею.
– Есмантович больше всего вам помогал на первых порах?
– Конечно. В целом мы с коллегами старались не подводить его. Горящая работа была, вспоминаю её с позитивными эмоциями. В первое время все учились, набирались опыта: в работе с документами, школой, в общении с игроками. Вообще работяг в структуре ЦСКА очень много. Начальник скаутской службы Алексей Трощинский ночует во дворце. Я его называю Человек-оркестр. Он успевает везде: и в первой команде, и во второй, и в скаутской службе. Он фанат своего дела.
– Обычно в Москву не берут работать людей с периферии, а вас взяли. В чём ваш секрет?
– Часто задают этот вопрос, но я не знаю ответа на него. Взяли меня, не отказываться же мне было.
«При Билялетдинове спортивный директор, скорее, помощник»
– В клубе вы занимали несколько должностей. Что подразумевала каждая из них?
– За 10 лет в ЦСКА я работал спортивным директором, затем пару лет занимал двойную должность «заместитель генменеджера – спортивный директор», после снова вернулся к спортивному директору, стал помощником президента, и в последний год стал заместителем спортивного директора.
Сама по себе должность «спортивный директор» в разных клубах воспринимается по-разному. Иногда спортивный директор фактически становится генменеджером клуба: обычно это происходит, когда гендиректор – чистый хозяйственник, в обязанности которого входят финансы, бюджеты, закупки. На спортивном директоре в таком случае лежит вопрос селекции, тренеров, персонала – собственно спорта.
Бывают случаи наоборот. Гендиректор не только ведёт хоздеятельность, но и общается с агентами, ведёт селекцию. Спортивный директор в таком случае работает «на подхвате».
Работа или функционал спортивного директора зависит от того, какие личности работают в клубе. Например, берём такого человека, как Зинэутула Хайдярович. При нём спортивный директор, скорее, помощник, по сути выполняет указания главного тренера. Уверен, что 90 процентов спортивных решений в «Ак Барсе» принимает именно Зинэтула Хайдярович. Конечно, когда решаются ключевые финансовые вопросы, то здесь будет главным Наиль Ульфатович Маганов. Но к кому прислушивается Наиль Ульфатович прежде всего? Логично, что к Зинэтуле Хайдяровичу.
– Если в клубе есть селекционный отдел, то это означает, что спортивный директор не ищет игроков?
– Тоже всё зависит от клуба. В ЦСКА Алексей Трощинский возглавляет скаутскую службу. Он отсматривает игроков от школы и до самого верха. У Алексея есть помощники, они ведут игроков по своим возрастам.
Часто смотрели хоккей вместе, но у меня была еще и офисная часть работы, поэтому я все-таки смотрел меньше. Потом идём с предложением к президенту. Он выслушивает наши мнения, смотрим видео, обмениваемся мнениями, оцениваем, как игрок вольётся в наш состав, сколько выйдет по деньгам. По первой команде ключевые решения принимает президент клуба.
– С вашим одноклубником по чемпионскому «Ак Барсу» Сергеем Золотовым часто пересекались по работе в ЦСКА?
– Конечно, мы часто виделись. У нас один офис. Когда в системе клуба три команды, то у нас порядка 96–97 хоккеистов. Есть те, кто часто перемещается между «вышкой» и первой командой, между молодёжкой и «вышкой». Вот по этим вопросам мы и были с ним в контакте.
«В Москве есть метро, а в Казани без машины сложно»
– В Казани ходит байка, что во времена СК им. Урицкого (прежнее название «Ак Барса» – ред. ) вам предлагали деньги за матное слово, настолько вы не любили материться. Это так?
– Вспомнил эту старую байку, её Рафик Якубов любит рассказывать. Это о Серёге Золотове вроде, я уж не помню. Это неправда, конечно, я матерился. Юрий Иванович говорил, что нельзя материться фоном, тогда люди просто привыкают, и никто от твоего матерного выражения не вздрагивает. Когда мат вставляется к месту и применяется редко, то это эффективно.
– Как на вас повлияли 90-е годы?
– Я всю картину помню, но, славу Богу, нас затянул в себя хоккей. Конечно, были эпизоды, когда пару раз приходилось по голове получать, но всё это было ерундой по сравнению с тем, что происходило на улицах. Но у нас в клубе были люди, которые, если вдруг что, то готовы были нас защитить. Поэтому я прошёл мимо 90-х годов.
– Носили неформальную одежду?
– Старался не выглядеть, как серая масса, но прям сильно неформально я не одевался.
– Что слушали тогда?
– В музыке у меня как раз был неформальный вкус: Depeche Mode, Nirvana, Pink Floyd, «Кино», «Наутилус». Однако «Ласковый май» и «Мираж» мне тоже нравились.
– Вы 10 лет работали в Москве. Какой главный минус в этом городе?
– Хочешь ты там сделать три дела за день, но не можешь в силу бешеного трафика. Выйдет у тебя одно, а два только в том случае, если ты молодец. В Казани можно спокойно сделать три-четыре дела за день.
– Сильно ощущаются пробки?
– У меня была машина, на ней я ехал на работу 50 минут. Когда я еду в метро, то мне не нужно включать поворотники и рисковать своей машиной. Как результат, я приезжаю в те же 50 минут. К тому же за рулём ты не посидишь в телефоне, а в метро можно почитать новости. В последние два-три года я чаще катался на транспорте, чем на машине. Так я пересадил нескольких людей из офиса с личного авто на общественный транспорт. Машина в Москве нужна только на выходных, но для этого есть и каршеринг, которым тоже можно воспользоваться. В Казани всё наоборот: без машины так легко передвигаться не получится.
«Борис Шагас мне говорил, что башка соображает, но нужно добавлять в катании»
– Когда вы были игроком, ни в одном из своих сезонов вы не набирали более 26 очков. Вам хотелось быть топовым бомбардиром?
– Как ни странно, бомбардирское чутьё либо дано тебе, либо нет. Умышленно перетягивать одеяло на себя и «ронять» статистику партнёров – это неправильно: от этого все проиграют. У тебя есть свой функционал, полезность для команды. Она не всегда связана с очками. Бывает же такое, что в тройке играют две звезды и середнячок, всё получается. Убирают середнячка, ставят третью звезду, ничего не идёт. Возвращают первое сочетание и снова всё получается.
– При этом ЦСКА вас неоднократно хотел переманить к себе...
– Туда меня звали с восьмого класса. Мы поехали на сборы в Северодонецк, были там ребята со всей страны. Сделали из нас четыре сборные. Из Казани мы приехали вчетвером: я, Сергей Золотов, Игорь Крашенинников и Денис Цыгуров. Главным тренером по всей этой молодёжке тогда был Юрий Георгиевич Очнев, который был от Москвы. Он смотрел все матчи, а затем с тренерским штабом делал рейтинг игроков – кто в первую сборную, кто во вторую и так далее. Информация вывешивались на стену. Подхожу смотреть на первую сборную: первая тройка Буре – Козлов – Мартынюк, вторая Золотов – Гарифуллин – Крашенинников. Я думаю: «Ничего себе». Тогда мы шли второй тройкой по стране, зацепились за сборную, ездили на сборы, я даже капитаном был.
Ближе к выпуску ко мне подходит Александр Викторович Бирюков – тренер команды ЦСКА 1971 года рождения – и говорит: «Поехали ко мне в ЦСКА. Получится из тебя хороший хоккеист, будешь играть в Москве». А в том ЦСКА боги же играли – Хомутов, Быков… Прихожу домой, говорю отцу о предложении, а он сказал мне, чтобы я всё решал сам. Тогда же о моём возможном уходе узнал Геннадий Фёдорович Цыгуров, который нас тренировал. Он мне говорит: «Куда ты собрался? Никуда ты не поедешь, забудь». На этом вся песня закончилась: я позвонил в ЦСКА и сказал, что останусь в Казани.
– Тогда за селекцию в ЦСКА отвечал Борис Шагас. С ним виделись?
– С Борисом Моисеевичем я успел пересечься в ЦСКА, когда пошёл работать туда. Уникальный мужик, все его называли серым кардиналом. К нему, как говорят, прислушивался даже Виктор Васильевич Тихонов. Он ездил по стране, все его боялись. Хотя любил пошутить. Колоритный был человек.
– Это он вас назвал Татарский Ларионов?
– Называл, было такое. Говорил, что башка соображает, нужно в катании добавлять.
– Также вас называли спокойным игроком. Это так?
– Да, меня можно отнести к таким. Я не из тех, кто будет на лавке орать, за революцию агитировать. Чем больше эмоций я выплёскиваю, тем я быстрее опустошаюсь. Поэтому старался перед играми молчать, накапливать энергию. Инструмент воздействия на меня – это дополнительная работа. Как в том фильме: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». После этого я шёл бежать круги. Эта «несправедливость» меня так заводила. Юрий Иванович был мастером, как найти подход к игроку.
«Выиграть чемпионство своими ребятами, как в 1998? Думаю, всё изменилось»
– И всё же вы не ушли в ЦСКА, остались в СК им. Урицкого и застали там Столбуна, Закамского, Шавалеева и других ветеранов. Дедовщина была в команде?
– Смотря, что называть дедовщиной. Мы ездили в Москву на поезде, приезжали на Казанский вокзал. По переходу ты несёшь свой баул, баул Серёжи Столбуна и станок. Это была норма, а не дедовщина. Они брали над нами шефство, учили нас, показывали, как правильно играть. Иногда специально играли жёстко, вырабатывали в нас характер. Сейчас такого, конечно, нет – времена меняются.
– С кем из чемпионов 1998 года больше всего общаетесь?
– С Серёгой Золотовым мы пересекались на работе. Созваниваемся с Эдиком Кудерметовым, с Лёхой Чупиным видимся, но всё это больше на каких-то мероприятиях. Дело в том, что я в Москве был, а большинство из них – в Казани или где-то еще, но не в Москве.
– Отдохнуть не хотите?
– Если честно, я уже наотдыхался. С другой стороны, я же не могу своё резюме повесить на HeadHunter. Если снова сейчас из Казани ехать, то в этом должен быть финансовый смысл. У меня двое детей здесь, я их и так мало видел в последние годы. Поэтому сейчас я на перепутье: нужно работать, но и жизнь не должна проходить мимо.
– Кто из чемпионов 1998 года сейчас в лучшей форме?
– Не знаю. Род деятельности отражается на физической форме. После завершения карьеры я все годы выхожу на лёд дважды в неделю, катаюсь. Когда я работал в ЦСКА, то у меня под рукой был всегда зал, велосипед. Для себя я понял, что с возрастом самое главное – это питание. Чем ты старше, тем тебе нужно меньше еды. Я думаю на физическое состояние влияет 75 процентов – это еда, и только 25 процентов – тренировки.
– Сейчас себя в чём-то ограничиваете?
– Конечно, ограничиваю, но я все равно пятёрочку набрал (смеётся). Полтора года назад я был в хорошей форме и весил 95 кг. Сейчас побольше. Пора перестать завтракать, со мной это работает, пробовал уже. Знаю, что это противоречит общепринятому мнению, но я же про себя говорю, никого не агитирую.
– 1998 год остаётся знаковым для «Ак Барса» не только по причине первого чемпионства, но и состава той команды. На 75 процентов он состоял из местных ребят. В наши дни возможно выиграть Кубок Гагарина, имея такой процент своих воспитанников?
– Думаю, что с той поры всё поменялось. Это очень красивая мечта, но вряд ли выполнимая. Необходимо, чтобы в клубе выросли свои отборные хоккеисты уровня Капризова и Григоренко. Они же не в каждом году рождаются. Важно, чтобы эти ребята никуда не уехали, чтобы их не испортили деньгами.
– Билялетдинов не сможет всегда спасать «Ак Барс» и рано или поздно, а, скорее всего, через год покинет эту должноть. Из ваших бывших партнёров, тех же чемпионов 1998 года, многие стали главными тренерами. Кто-нибудь из них способен возглавить «Ак Барс»?
– Пока в воду не войдёшь, не узнаешь. В таких вопросах нужно пробовать, давать шанс, а руководству набираться терпения. Например, Ильнур Гизатуллин проявил себя в нескольких клубах, посмотрим, как покажет себя Александр Завьялов в «Витязе».
ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Алмаз ГАРИФУЛЛИН
Дата рождения: 4 января 1971 года
Место рождения: Казань
Карьера игрока: СК им. Урицкого (Казань) – 1987–1990; «Итиль» (Казань) – 1990–1995; «Тан» (Казань) – 1992/93; «Ак Барс» (Казань) – 1995–2002; «Металлург» (Магнитогорск) – 2002/03; «Нефтехимик» (Нижнекамск) – 2002/03; «Сибирь» (Новосибирск) – 2003–2005; «Мечел» (Челябинск) – 2004/05; «Дмитров» (Московская обл.) – 2005/06; «Нефтяник» (Лениногорск) – 2005/06; «Ак Барс–2» (Казань) – 2005/06.
Достижения игрока: чемпион России (1998)
Менеджерская карьера: спортивный директор ХК МВД – 2009/10; спортивный директор, заместитель генерального менеджера – спортивный директор, помощник президента, заместитель спортивного директора ЦСКА – 2013–2023;
Менеджерские достижения: «серебро» плей-офф КХЛ (2010, 2016, 2018, 2021), обладатель Кубка Гагарина (2019, 2022, 2023), чемпион России (2015, 2020).