Следующий старт планируют в Татарстане.
Даже если вы никогда не летали на воздушном шаре, наверняка вы ассоциируете его с красотой, чувством свободы и чем-нибудь очень приятным. Точно не с заканчивающимся топливом, морозной погодой, страхом попасть в запрещённую для полётов зону, постоянным анализом данных по погоде и потокам воздуха и приземлением с третьего захода. Но именно через это пришлось пройти Сергею Баженову и Наири Барсегяну – одним из главных героев воздухоплавательного спорта в России. Сегодня их можно назвать самой именитой парой в стране после Фёдора Конюхова и Ивана Меняйло.
В интервью «БИЗНЕС Online» Сергей и Наири вспомнили свой полёт, рассказали, что сделать в России свою Каппадокию, как стать пилотом воздушного шара, а также поделились планами стартовать в своём следующем рекорде из Татарстана и видением, как развивать спорт в республике.
Полетать на шаре за 100 тыс. долларов
– Сергей, Наири, вы обладатели мирового рекорда по продолжительности полёта на воздушном шаре – вы провели 34 часа и 39 минут в воздухе над Россией. Первый вопрос – как вы решились покорить такое достижение?
Наири: Впервые мы задумались об этом три года назад. 20 декабря 2020 года Сергей позвонил мне и сообщил, что в ближайшее время прогнозируется м инус 29 градусов, а также солнце. Идеальные условия для полёта – как же можно упустить такое? Но случился коронавирус, другие проблемы, так что мы решили это дело перенести. В феврале 2021 года у нас была первая попытка, к сожалению, неудачная. Температура была минус 38 градусов – это слишком морозная погода. У нас сломалось всё, что было из резинового материала. 90 процентов оборудования отказало.
– После неудачи сразу определились, что будет вторая попытка?
Наири: Да, обязательно. И у меня, и у Сергея было твёрдое желание попробовать ещё раз. Мы планировали снова полететь через год в феврале. Мы должны были стартовать в Казани. Там всё подготовили. Но, к сожалению, в последние дни поменялась погода. Нам пришлось перебраться из Казани в Оренбург. Уже оттуда 16 февраля 2022 года мы вылетели ранним утром.
– Почему вам важно было не просто полететь, а именно побить мировой рекорд?
Сергей: Тепловые аэростаты – это новое слово для России. Мы новички этого спорта, так что наших фамилий в книгах рекордов не было. От этого немножечко под ложечкой сосало. В марте 2006 года я установил скромный рекорд России, а затем мы шаг за шагом набирали темп. Появился тандем Фёдора Конюхова и Ивана Меняйло, который повысил планку и придал нам стимул. И вот мы дали своё ответное слово и превысили их мировое достижение.
– Как вы готовились к рекордному полёту?
Наири: Про это можно долго рассказывать. Начнём с топлива. Для полёта нужна пропано-бутановая смесь. Её мы взяли, кстати, в Татарстане – помогла «Татнефть». Другой вопрос – как взять её с собой в максимальном количестве. Наш шар был рассчитан на 1200 кг, но мы усилили конструкцию, сделали её более прочной и увеличили грузоподъемность до 2300 кг. А топлива для рекорда надо было взять порядка 3600 литров. Отмечу, что литр, кстати, в таких условиях и при такой температуре не равен одному килограмму. Так что нам пришлось отказаться от всего лишнего на борту.
– Что ещё вы взяли с собой на борт, кроме топлива?
Сергей: Чисто символически что-то перекусить. Пить особо не брали, потому что сразу замерзает – бесполезно. Только термосы с чаем и кофе на первый день.
Наири: Также GPS, радиостанцию, ноутбук, авиационные карты.
– Ещё немного технических вопросов. Почему вам важно лететь именно в мороз?
Сергей: – Дело в физике летательного аппарата. Шар летит за счёт разницы температур внутри шара и снаружи. Внутри нельзя греть бесконечно, иначе материал шара расплавится. А снаружи чем холоднее, тем лучше. Но если слишком холодно, то это уже идёт во вред.
– У вас перед глазами сплошное голубое небо, единственные ориентиры – облака. Как вы определяете, куда и как лететь?
Сергей: Во-первых, мы всё-таки видим землю. Во-вторых, у нас работал наземный штаб, он анализировал все данные. Ребята следят за нашим треком, анализируют погоду и ветряные воздушные потоки, запрашивают разрешение на полёт в определённых зонах. У пилотов на всё это не хватает времени. Первые сутки идёт очень интенсивный расход газа, надо отрабатывать эту историю. Не всегда на борту есть связь для оценки аэронавигационной и метеообстановки, просчета траектории полёта. Один-два пилота не справятся с со всеми стоящими задачами, должна быть команда примерно из десяти человек.
Если говорить в целом, то мы должны следовать двум принципам в полёте – во-первых, оставаться в зоне с хорошей погодой, во-вторых, оставаться в зоне, где разрешены полёты. Если мы, допустим, залетим на территорию аэропорта Казани, то вынуждены будем сесть, а это будет фиаско! Так что мы должны обойти аэропорт Казани, пусть даже в ущерб времени и топливу.
– Как вы поворачиваете на воздушном шаре?
Сергей: Меняем высоту и попадаем в разные течения. Как правило в нашем полушарии движение вниз совмещается с поворотом налево, движение вверх – направо. Это большое искусство, но его можно освоить. Мировой спорт доказывает, что, стартовав за много километров, можно прилететь шаром в мишень в точности до сантиметров.
– Какой был бюджет у вашего полёта?
Сергей: В районе 100 тысяч долларов. Это недешёвое удовольствие, которое требует поддержки спонсоров.
«Из всех экстремальных видов спорта у нас самый неэкстремальный»
– Как складывался для вас полёт?
Сергей: Мы начинали ранним утром. Первый день был очень тяжёлый. А впереди ещё одни сутки…
Наири: Особенно тяжело было ночью. Погода была не такая, как хотелось. Всю ночь мы надеялись, что утром выйдет солнце и всё будет в порядке. У нас начал собираться конденсат и шар начал леденеть, несмотря на горящий газ.
Сергей: На самом деле такие трудности мы прогнозировали. Перед полётом мы созванивались с Наири, и я ему сказал: «Открылось окошко». Он ответил: «Это не окошко, это форточка». И мы в эту форточку прыгнули из принципа «Была – не была». Погода оказалась не такой, как мы рассчитывали. Обещали минус 18, а было минус 13. Также пошли осадки, что пошло нам в минус. Нам не удалось взять столько топлива, сколько хотели… В течение дня всё складывалось неплохо, но затем стемнело, опять пришли осадки, опять пришли тучи.
Ещё начал одолевал сон. Это отчасти связано с недостатком финансирования. В идеале команда должна всё готовить, а отдохнувшие пилоты просто прибыть к готовому шару. Мы примерно так и сделали, но урывками, пришлось самим готовить многие вещи. Ночью мы буквально через полчаса сменяли друг друга. Один отстоял, разбудил напарника, лёг спать сам.
Настроение было ниже плинтуса. Расчёты показывали, что всё складывалось не очень хорошо. В один момент я даже сказал Наири: «Ну ладно: полетаем сутки – это хороший результат. Пускай не рекорд».
– Интересно, что вы готовились к полёту два года, просчитали каждую мелочь, но всё равно случилось столько неожиданностей.
Сергей: Есть такой момент. Мы очень зависим от погоды и топлива. Вспоминаю казус, который случился у нас в начале полёта. Вместо пустого баллона Наири обрезал полный. Газа и так не хватало, по нашим расчётам, а здесь ещё такое…
Наири: После этого у нас остался один баллон с половиной баллон. Это хватало максимум на два часа. Мы рисковали не долететь до рекорда.
Сергей: К счастью, этого не произошло. Самое обидное, если бы мы слетали 32 часа и дальше не смогли бы побить рекорд из-за нехватки газа. Так бы мы просто повторили прежнее достижение.
– Когда у вас всё-таки проснулась надежда, что вам покорится рекорд?
Сергей: Когда мы дождались рассвета. Случилось то чудо, о котором мечтал бы каждый на нашем месте – вышло солнце. И у нас, и у шара открылось второе дыхание. К 12 дня мы поняли, что сделаем рекорд и даже его нормально превысим. Но включилась другая проблема: был сильный ветер. Мы могли бы улететь в ночь, топлива для этого хватало. Но ночная посадка с таким ветром была бы слишком рискованной.
– Как вы приземлились и как в целом происходит посадка? Это тоже отдельное искусство?
Сергей: В тех погодных условиях, которые у нас были, и в той точке, где мы приземлились, это отдельное искусство. В целом же механизм понятный. Ты выбираешь какое-нибудь поле, подводишь к нему шар и доводишь его до земли. Подойти к точке приземления было очень трудно, так как наш шар был лёгким или, как мы говорим, пустым: всё топливо сожжено, а тара сброшена. Чуть дунет – его шарахает из стороны в сторону. Нам удалось приземлиться с третьего захода! Мы жёстко приземлились, но снег нам всё простил.
– Было ли вам страшно?
Наири: Страх всегда есть. Его нет только у дураков.
Сергей: Есть такая поговорка: «Нет ничего страшнее, чем бесстрашный пилот». Тут страх какой? Ты даёшь себе отчёт, что может произойти. Мы взяли с собой каски. Мы понимали, что в конце полёта будет сильный ветер. Тут был страх за результат посадки. А вот страха, что мы сейчас лишимся жизни, не было.
– Но в целом ваш вид спорта можно назвать опасным?
Сергей: Сначала отмечу, что за всю историю воздухоплавания в России у нас не было ни одного летального случая. Вы в разы больше рискуете жизнью в автомобиле, когда едете на полёт, чем когда летите на воздушном шаре. Но, конечно, это экстремальный вид спорта. Просто я его отношу к самым неэкстремальным из экстремальных. Что такое воздушный шар? Это небесный тихоход. Мы просто плывём по течению, а не рассекаем воздух, не делаем крутые манёвры, не развиваем высокую скорость. У нас самый щадящий вид спорта в этом плане.
При этом любой рекорд ставится на пределе погодных условиях, человеческих сил и возможностей самого летательного аппарата. Самое главное – идти вперёд. Приземлиться можно в любой момент, в этом нет проблем. Надо заставлять себя каждый раз идти вперёд и следовать за рекордом.
Как образовался российско-армянский дуэт
– Как вы вообще пришли в этот спорт?
Сергей: Я с окончанием школы мечтал о карьере пилота. Но коммерческим пилотом не стал. Отучился на инженера, увлёкся дельтапланами, мотодельтапланами. А затем по своей инженерной специальности соприкоснулся с воздушными шарами. Они как раз на волне перестройки «проникли» из Европы в СССР. В 1991 году я стал пилотом и с тех пор реализовался в такой необычной сфере. Сейчас я и учу, и соревнуюсь, и вхожу в бюро федерации воздухоплавания РФ.
Наири: Я пришёл в этот спорт в 2005 году. Тогда я начал интересоваться, почему во всём мире летают на воздушные шарах, а в Армении – нет. Я не имел никакого отношения к авиации и воздушным шарам. На то, что чтобы получить разрешение на полёт, у меня ушло целых девять лет! У нас в Армении не было никакой законодательной базы для этого.
Сергей: Я его называю «первый космонавт Армении».
Наири: После первых полётов моя жизнь разделилась на до воздухоплавания и после. С Сергеем мы познакомились в 2015 году на чемпионате России, а в 17-м году он со своей женой прилетел к нам в гости в Армению.
Сергей: У нас просто возникло желание с женой слетать в Армению. И я вспомнил: «Был же у нас пилот армянин – давай-ка свяжемся с Наири?» Я написал ему, и мы получили такой кавказский отклик, который не ожидали. После такого гостеприимства не остаться друзьями было невозможно.
– И так возникла идея слетать вместе?
Наири: Да! Первый наш совместный вылет был в 2018 году.
Сергей: Это был самый первый Кубок вызова в Нижнем Новгороде. Мы соревновались на дальность полёта.
Наири: И с ходу заняли первое место!
В планах – установить ещё один рекорд и стартовать из Татарстана
– Сейчас ваш главный конкурент в России – Конюхов?
Сергей: Слово «конкурент» не совсем подходящее. На самом деле мы сотрудничаем друг с другом. Конюхов и Меняйло в марте этого года установили абсолютный рекорд мира в 14 категориях из 15-ти. Мы были в их рекордном штабе, помогали как могли. Они использовали наши композитные баллоны для хранения газа. А мы, в свою очередь, использовали кое-что из их наработок в своём полёте. Идёт такое интересное развитие и самообогащение.
В целом рекордсмены всегда дружественно настроены к тем, кто собирается побить их рекорд. Мы побили рекорд, который принадлежал американцу Уильяму Басси. Он с радостью вышел с нами на связь, поделился секретами, ничего не утаил. Его советы очень пригодились нам. Запомнились его слова: «Если бы рекорды легко было установить, они бы ставились каждый день и каждым пилотом». Он не понаслышке знал насколько это тяжело, и оценил наш порыв.
– Как вы можете описать феномен Конюхова?
Сергей: Сложный вопрос. Это человек невероятного упорства и веры, большой труженик и покоритель. Он начал гораздо раньше нас и гораздо больше нас сделал. Когда-то он, наверно, работал на энтузиазме, как и мы сейчас, но сейчас ему доверяют и верят. Он заработал такую репутацию, что любое его самое невероятное начинание готовы поддержать.
Наири: Он легенда! Он прошёл по маршруту семи высочайших вершин планеты. Он был на обоих полюсах. Он проделывал кругосветные путешествия. Он проходил огромные территории.
– В марте Конюхов и Меняйло установил абсолютный рекорд по дальности полёта – 2540 километров. Вы хотите побить это достижение?
Сергей: Конечно. Ведь сам Фёдор Филиппович называет нас опасными! И надеемся в этом на помощь Татарстана. Для нас ваша республика – приоритетное место, чтобы стартовать в следующем году. Переговоры ведутся. Здесь в целом может быть два подхода. Можно определиться с местом и ждать там нужной погоды. Можно бегать за погодой от места к месту. Если мы почувствуем интерес к нашему полёту в Татарстане, то закрепимся здесь и будем ждать нужных климатических условий.
– Не могли бы обозначить параметры будущего рекорда?
Сергей: Об этом тяжело сказать, потому что сейчас любому рекорду из России мешает политическая обстановка. Когда мы поставили рекорд, а сделали это мы прямо накануне всем известных событий, мы с большим трудом смогли зарегистрировать его в международной федерации воздухоплавательного спорта. Там приостановили членство России, и мы решили вопрос, подав заявку через Армению, которую представляет Наири. Но всё равно сказывалось, что один из пилотов был из России. Мировая общественность реагировала на это остро.
Кроме того, нам подпортили карты Конюхов и Меняйло. Они сейчас ведут активную подготовку к следующему полёту. Нам немножко труднее, конечно же. У нас нет таких ресурсов, как у Конюхова. Он намерен сделать две кругосветки. А это огромные ресурсы, сотни миллионов рублей! Мы с таким тягаться, конечно, не можем. Ещё могу сказать, что пара россиянина Тюхтяева и американца Брэдли тоже сейчас в стадии активной подготовки. Тоже обещают что-то замутить.
Хорошо бы дождаться кого-то достижения, которое потом можно побить. Есть такое соревнование на максимальную дальность в пределах материка: шары взлетают, их путь рано или поздно упирается в море. У первого нервы не выдержали – он сел, второй чуть дальше первого долетел и тоже сел. А третий всех сделал, долетев практически до береговой черты. Вот хотелось бы быть этим третьим шаром, чтобы иметь тактическое преимущество.
Сколько стоит воздушный шар и как стать пилотом
– Кто сейчас лидер в мировом воздухоплавательном спорте?
Сергей: Россия сейчас на подъёме. У нас вообще удобная страна для установления рекордов. Глобальный перенос ветров воздушных масс вокруг земли – с запада на восток. Наша страна вытянута как раз с запада на восток, а не как Канада или США с севера на юг. Мы можем преодолеть весь путь по суше, не боясь погибнуть в океане. Если упадешь куда-то в тайгу, максимум попадёшься волкам (смеётся).
Но мы новички в этом спорте. Активное развитие началось в 2000-х годах. В 2018 году наша сборная взяла командное первое место на чемпионате мира. Личного у нас пока не было, но есть серебряные и бронзовые призёры чемпионата мира и Европы. Есть и действующие рекордсмены мира, в том числе абсолютные! Мы развиваем наш спорт без большой официальной поддержки. На чистом энтузиазме. Кроме нас, в мире воздухоплавания выделяются Франция, Германия, Япония и Америка. Также можно отметить Литву: в СССР они были самой авиационной республикой.
– Какая федерация курирует вас?
Сергей: Все авиационные виды спорта находятся под эгидой федерации международных видов спортов ФАИ. Есть соответствующие комиссии под разные виды – аэростатные, самолетные и так далее. В каждой стране есть свой национальный аэроклуб, который тоже отслеживает все эти вещи. В России есть общественная организация – федерация воздухоплавательного спорта. Хотя FAI дружит с Международным олимпийским комитетом, это не олимпийский вид спорта. Отсюда и очень скромное финансирование.
– А что вообще входит в воздухоплавательные виды спорта?
Сергей: Воздушные шары (они же аэростаты), дирижабли и аэростаты.
– Какие у вас соревнования?
Сергей: Их можно разделить на три типа: первый – участники летят к определённой точке, второй – летят на время, третий – летят на максимальную дальность. Везде на первом плане умение владеть погодной ситуацией. Нужно знать, как развиваются воздушные потоки, также важно умение летать.
– Сколько стоит один воздушный шар?
Сергей: От 2,5 миллионов рублей. Вы можете возместить часть расходов за счёт размещения рекламы. Шар вообще отличный рекламоноситель. Я считаю, что не очень правильно делать его без рекламы.
– Что нужно для полёта на воздушном шаре? Какая требуется лицензия?
Сергей: Нужно закончить авиационный учебный центр в Дмитрове (Подмосковье). Мы даём теоретический и практический блоки за два-три месяца. После прохождения учебы сдаётся госэкзамен в Росавиации. В случае успешных результатов вы получение удостоверение государственного образца, в котором написан «пилот свободного аэростата».
– Кто как правило решается стать пилотом?
Сергей: Люди, которые исчерпывают себя в чём-то, и находятся в поиске новых эмоций. Яркий представитель нашего сообщества – Андрей Ермолаев, который занимается развитием воздухоплавания в Татарстане. Как-то ему сказали: у тебя такой продвинутый регион, почему ты его не охватываешь воздушными шарами? Он ни сном ни духом пошёл к нам в учебный центр и в 49 лет выучился на пилота. Ещё отмечу Георгия Земенко, который сейчас лидер нижегородского и российского воздухоплавания. Раньше он просто устанавливал пластиковые окна. В нём где-то дремала страсть к полётам, и сейчас он заряженный и активный пилот. Причём он не просто пилот, а организатор фестивалей и соревнований.
– Воздушные шары – это для состоятельных людей?
Сергей: Состоятельные люди у нас тоже есть. Но я не могу сказать, что в нашем деле всё решают деньги. Да, полёты на воздушном шаре – это красиво. Но за ними стоит тяжёлая работа: надо поднимать шар, собирать, разбирать, грузить. За всем этим стоит физический труд когда под палящим солнцем, а когда среди комаров. Это не так, что ты просто взял и полетел.
Выдержать все трудности можно только тогда, когда ты любишь чувство полёта. У состоятельных людей больше претензий на какой-то кайф. Обычная яхта для них более понятна, чем воздушная. Надо быть пилотом в душе, а не так, чтобы тебя кто-то на шаре катал, а ты просто за это платил. Это совсем не то!
– Сколько в России пилотов, по вашей оценке?
Сергей: Таких, как мы, мало. А так где-то около 300.
– Что нужно чтобы увеличить количество пилотов, чтобы это было более востребовано и популярно? Проводить фестивали, как в турецкой Каппадокии?
Сергей: – Каппадокия – это уникальное место. Там 300 лётных дней из 365 возможных. Но турки развивали это место около 30 лет. У нас в России проходят фестивали, в них с удовольствием участвуют люди. Но нужно усиливать работу в этом направлении. В Татарстане хорошей точкой можно назвать Свияжск. Это прекрасное место, откуда удобно взлетать. Но нужен комплексный подход, чтобы сделать эту локацию привлекательной для воздухоплавателей. Из Казани тоже можно вылетать, но при определённых правовых условиях.
У нас уже есть определённая история в Татарстане. Мы привезли порядка 20 шаров на тысячелетие Казани. Мы проводили здесь фестиваль, обсуждаем перспективу привезти сюда одно из соревнований Кубка России. Это всё мероприятия, которые могут привлечь туристический поток в Татарстан.