Мать, выжившая в реанимации после ножевого ранения от сына, защищает его в суде.
«Я думала, что сядем в экономическую лужу. Ну уж никак не ждала, что все это закончится общим позором», – рассуждала накануне Елена Адаричева, вдова топ-менеджера КАМАЗа, который был убит собственным 21-летним сыном. Кровавая расправа, произошедшая 3 августа 2022 года, шокировала всю республику. В тот день глава семейства узнал, что его сын сдал в ломбард два телевизора, а деньги проиграл на ставках. Между ними возникла ссора, которая переросла в смертельную драку. Затем молодой человек пырнул и мать, но она смогла выжить.
О том, почему бывший футболист «Рубина» взялся за нож, как он оставил истекающую кровью женщину одну с трупом отца и можно ли было избежать трагедии, – в материале «БИЗНЕС Online».
«Он начал меня душить, я освободил руку и схватил нож»
На судебное заседание воспитанника академии «Рубина» Антона Адаричева, убившего своего отца, привезли в черной толстовке. Напомним, 62-летний заместитель директора технологического центра ПАО «КАМАЗ», руководитель службы инновационного развития и прогрессивных технологий Валерий Адаричев умер от ножевых ранений в своей квартире прошлым летом.
Адаричев-младший за почти полгода следствия похудел, на лице зажили небольшие синяки и ссадины, которые были видны в день его ареста. Зайдя в клетку, молодой человек потирал предплечья в тех местах, где были следы наручников. На этот раз он был в очках. Его сопровождал новый адвокат Виталий Секерин из бюро «Валеев и партнеры». Его, как выяснилось, наняла мать — 61-летняя Адаричева. Позже она призналась, что сделала бы это раньше, но не могла чисто физически, потому что находилась в реанимации. В день убийства отца Антон ударил ножом и мать, но ранение оказалось несмертельным.
«Сынок, я ту шаурму там не нашла. Говорят, они переехали. Пироги принесу», – взволнованным голосом оправдывалась Елена перед сыном, когда того завели в клетку. В ответ он улыбнулся и сказал, что линзы для очков не совсем подошли, но в целом он не жалуется.
Федеральный судья Ильдар Адгамов напомнил, что ранее судом были допрошены потерпевшие и свидетели. И, согласно порядку исследования доказательств, определенных судом, настало время допроса подсудимого. Первым вопросы задавал Секерин. Но на все просьбы подробно рассказать о событиях 3 августа Адаричев отвечал очень тихо и коротко. Тем не менее сложить картину событий того злополучного вечера все же можно.
Оказалось, молодой человек ранее одолжил игровую приставку у своего друга по футбольной команде. Когда деньги на ставки кончились, он заложил ее в комиссионный магазин «Победа» на проспекте Мира. Приумножить капитал не получилось: все вырученные деньги он проиграл. Чтобы выкупить консоль обратно, Адаричев решил заложить первый домашний телевизор, а потом и второй на общую сумму в 40 тыс. рублей. По его словам, он собирался выкупить технику обратно в период комиссионного договора.
«Папа пришел домой. Зашел в зал. Увидел [отсутствие телевизоров]. Понял, что я потратил деньги на азартные игры, — вспоминал тот день подсудимый. – Дальше был конфликт. Он сначала словесно выговаривал мне, потом перешел к физическому воздействию. Несколько раз ударил меня по лицу и туловищу, а потом рукой схватил меня за шею, а другой – держал мои руки. Он давил мне на шею, мы пятились назад по коридору до кухни».
Когда борьба проходила около столешницы, Адаричев нанес отцу первый удар ножом: «Он начал меня душить. В этот момент я опасался за себя, за свою жизнь. Он вообще в первый раз меня за шею так схватил, – вспоминал он. – Я вырвал руку, схватил нож и нанес ему удар в живот. Я был испуган, но не хотел его убивать».
– Неужели нельзя было вырвать вторую руку и убрать руку отца с горла? Зачем за нож схватились? – поинтересовался судья.
– Можно было. Неправильно поступил, – еле слышно ответил Адаричев.
По результатам экспертизы смерть Адаричева наступила от двух ударов. Второй из них пришелся в область сердца. Однако сын утверждает, что в сердце отца не бил: «Он вцепился в мою руку зубами. Я вообще рукой не мог пошевелить. Колющее движение я делать не мог. Второго удара в сердце я не наносил. Может, он после первого удара, когда начал падать, сам напоролся на нож». Позже суд обратил внимание, что по результатам экспертизы рана не резаная, а колото-резаная. Кроме того, в своих предыдущих показаниях Адаричев говорил о нескольких ударах, тогда как на суде настаивал на одном.
Далее отец выхватил из рук сына нож и взял со стола второй. Но силы его стали покидать, и он шел по коридору за сыном, облокачиваясь о стены. Пройдя небольшое расстояние, он упал на пол, потеряв сознание: «Я подошел к нему, чтобы узнать его состояние. Боялся, что он нанесет мне удар, поэтому убрал от него нож, – продолжил рассказывать Антон, сняв очки, чтобы вытереть слезы. – Я потряс его, он не шевелился. Слушал, дышит он или нет, приложив ухо к груди. Понял, что он умер».
Сын перенес тело отца в ванную комнату и прибрался в квартире, убрав следы крови: «Потом я просто сидел в шоковом состоянии». Признавать умышленное убийство отца он не спешил: «Факт убийства признаю. То, что умышленно, – нет».
«Боялся, что увидит отца»: за что Адаричев порезал мать?
Далее события разворачивались словно по сценарию фильма. Расправившись с отцом, Адаричев отыскал его кошелек и мобильник. Переставил сим-карту на свой телефон и, воспользовавшись функцией восстановления доступа, зашел в онлайн-банк убитого. Перевел на карту порядка 600 тыс. рублей.
В этот момент в дом вернулась мать, которая также обнаружила пропажу телевизоров и начала отчитывать сына. Когда Адаричева хотела направиться в ванную, чтобы обсудить проблему с мужем, неожиданно получила удар ножом в область живота. «Я боялся, что она увидит труп отца», – аргументировал Антон свой поступок в суде.
Увидев кровь, Адаричев посадил мать на кресло и начал извиняться. Он принес ей обезболивающие, полотенце, чтобы остановить кров, а затем положил на пол. На уточняющие вопросы адвоката подсудимый ответил, что у него была возможность убить и мать, но делать этого он не хотел.
Когда Антон с матерью поняли, что произошедшего не изменить, они сели обсуждать, как сыну избежать наказания. Изначально от госпитализации она отказывалась. О трупе мужа в ванной Елена ещё не знала, отмечал Адаричев, восстанавливая картину событий. Затем он направился в продуктовый магазин, в холле которого стоял банкомат. Зная пароль отцовской карты, Адаричев снял 500 тыс. рублей, выкупил заложенную игровую приставку и отвез ее обратно к другу.
Вернувшись домой, он помог матери, которая продолжала лежать на полу, дойти до машины и отвез ее в БСМП. Около 23:00 инспекторы ГИБДД заметили гнавший по городскому проспекту Nissan Note. Требование остановиться Адаричев проигнорировал. Началась погоня. После продолжительного преследования юноша бросил автомобиль и попытался убежать. Однако его все-таки задержали и доставили в ОП №2 «Комсомольский» для дальнейшего разбирательства. В суде вину Адаричев признал, за совершение административного правонарушения 4 августа суд назначил ему наказание в виде 5 суток ареста. Но это было уже неважно, так как его задержали по подозрению в убийстве.
Адаричев признал факты кражи денег и телевизоров, однако отрицал умышленное убийство отца и покушение на убийство матери. Этим допросом было завершено судебное разбирательство. Прения сторон назначены на конец февраля, когда и будет вынесен приговор.
«Раздувают из мухи слона! У меня даже кровотечения-то не было. Поверхностная рана»
Несмотря на смерть мужа и покушение на нее родного сына, Елена продолжает всячески поддерживать Антона. Очередное появление журналистов в суде она встретила с негодованием.
«Понимаю, что некоторым очень важно узнать, как там все было. Специалист… Но я жила не со специалистом, а просто с человеком, понимаете? — говорит вдова о покойном супруге. – Нож был вот такого размера (показала пальцами расстояние в 5–6 см – авт.), а рана там – 1,7 сантиметра. Это кончик ножа! Это просто, можно сказать, стечение обстоятельств. Я уеду из этого города. Будь проклят он! Как в него приехала, так из него и уеду. Прости меня, Господи!»
«Это 22-летний парень. Он уже взрослый. Ему подзатыльник просто не дашь. Надо было с ним беседовать-беседовать. Вот я беседовала. И осталась… А когда я лежала в реанимации, там понаписали, [в газетах], в больнице на меня пальцами показывали, – продолжила потерпевшая беседу с нашим корреспондентом. – В газетах я чуть ли не пять дней там кровью истекала, на самом деле всё было совсем не так».
По её словам, сын не хотел ее убивать, а всего лишь нанес небольшую рану ножом в область живота: «К нам приходили домой, все осматривали. Нашли две капельки крови. Там все зафиксировано. У меня даже кровотечения-то не было! Поверхностная рана. Ой, ладно… Раздуют из мухи слона, – продолжала она выгораживать сына. – Даже вот на пледе у нас вырезали пятно, потому что нечего было взять. И если бы он хотел, то и меня бы добил. Спортсмен тем более, физически сильный».
«Мальчишка из интеллигентной семьи. Думаете, что в тюрьме он станет лучше?»
Напомним, ранее Антон профессионально занимался футболом, играл в системе челнинского КАМАЗа, затем, в 6-м классе, перебрался в Казань, где играл в юношеской команде казанского «Рубина».
«Он и здесь играл в футбол, – продолжила вдова топ-менеджера КАМАЗа. – Может, не стоило ему ехать? Но в таких случаях говорят: «Знать бы, где падать – я бы соломку постелила». Если бы мы его не отпустили тогда, он потом бы, наверное, сказал: «Вы с отцом меня не отпустили, привязали к юбке». Чему быть – того не миновать. У него были хорошие физические данные. Его поэтому и взяли в «Рубин». А что касается головы, то тут он уже сам должен был мозги включать и что-то думать, а не тренер».
Вскоре Адаричев бросил заниматься футболом, после чего и увлекся ставками, которые впоследствии сломали ему судьбу. Весной 2021 года суд назначил ему 1,5 года условно за кражу с банковского счета (ч. 3 ст. 158 УК РФ).
Произошедшее мать называет семейной трагедией, подчеркивая, что сторонам нужно было просто поговорить: «Да, где-то можно, наверное, и подраться, но не хвататься же за эти острые предметы! Они влекут опасность. И вот чем кончается… Теперь уже все. «Поезд на Воркутю ушел с 8-го путю» называется… Этот крест нам нести до конца жизни. Не пил, не курил, по клубам нигде не мотался. Не знаю, что к этому привело. Игромания хуже, чем наркомания, наверное. Человек не осознает, что болен. Его просто тянет, – вздыхает она, глядя в пустоту. – Я всего уже ждала, думала всякое. Считала, что сядем в экономическую лужу. Ну уж никак не ждала, что все это закончится общим позором».
«Считаю, что таких людей лечить нужно, – рассуждала она о грядущем наказании сына. – Думаете, что там, [в тюрьме], он станет лучше? Он очень добрый, доверчивый. Всё, что в нем хорошего было, там исчезнет, впитает это все. С кем он там будет сидеть? Вот я передачки ношу ему, смотрю. Даже люди, которые приносят передачки другим. Их же видно. А это мальчишка из интеллигентной семьи. У него ум знаете какой? Ой-ой-ой! Ладно, хотя бы сейчас догадались сажать в СИЗО в разные камеры тех, кто в первый раз совершил преступление, и тех, кто уже повторно совершил».