erid:
После его хитов соперники не встают.
Защитник «Авангарда» Алексей Емелин год назад вернулся в Россию после шести сезонов в НХЛ, где играл за «Монреаль» и «Нэшвилл». За океаном его называли самым жестким русским игроком из-за огромного количества силовых приёмов. В профайле TSN про него написано: бьёт всё, что движется.
Во время заокеанской карьеры Емелин не жалел никого – доставалось и Александру Овечкину, и двухметровому словаку Здено Харе. За семь сезонов защитник провел ровно тысячу хитов. При этом действовал по правилам: за всю карьеру у него ни одной дисквалификации.
По словам хоккеиста, главный критерий правильного силового приёма – остаться на ногах и забрать шайбу, а не просто ударить соперника. Еще он рассказал, что в России вообще не уделяют внимания силовым приёмам, как на взрослом, так и на детском уровне.
Ниже – большое интервью с Емелиным.
«МЕНЯ НИКОГДА НЕ УЧИЛИ ПРАВИЛЬНО ПРОВОДИТЬ СИЛОВОЙ ПРИЁМ»
– Алексей, в НХЛ вас называли самым жестким русским хоккеистом, в России вас ненавидят болельщики других команд. Как вы реагируете, когда вас называют «грязным» игроком?
– Главное, что болельщики «Авангарда» меня любят. Да, другие – нет. Это нормально (улыбается).
– В минувшем плей-офф вы стали вторым игроком по количеству силовых приёмов. Многие уверены, что «хитовать» легко. Подъехал, врезал, уехал...
– Нет, точно не легко. Необходимо выбрать момент, правильно подкатиться к сопернику. Задача ведь не кого-то специально ударить или покалечить, а выиграть борьбу и забрать шайбу у соперника. Это непросто – нужно ещё думать о том, чтобы не заработать удаление.
– Какой для вас главный критерий правильного силового приёма?
– Самое важное – устоять на ногах. Если ты упадёшь, значит, затратишь силы и время, чтобы встать и вернуться в игру. Плюс ты теряешь шайбу из вида, не успеваешь за игровой ситуацией. А когда на ногах, ничего этого не происходит: ты уверен, что выиграл позицию у игрока, с которым только что столкнулся.
– Возможно ли научиться правильно проводить силовые приёмы?
– Не знаю, честно говоря. У меня это как-то изнутри идёт. Меня никогда не учили, как правильно, а как – нет. Да, тренеры просили играть в силовую борьбу, но это было просто: «Иди и играй жёстче». А как конкретно это сделать – не говорили.
– А как тогда научиться?
– Видимо, никак. У меня это с опытом пришло.
– Существует множество нюансов: как правильно подкатиться к сопернику, как выставить конёк у борта, чтобы нога не поехала...
– Это с практикой начинаешь понимать.
– Но есть игроки, которые и в 30, и в 35 лет не способны правильно провести силовой приём. В результате – травмы и дисквалификации...
– Я понимаю, почему случаются неправильные силовые приёмы. Иной раз на льду перехлёстывают эмоции, из-за этого теряешь позицию, не успеваешь за соперником, но всё равно идёшь до конца и врезаешься в него. Это неправильно, потому что ты заведомо идёшь нарушать правила, возможно, даже с нанесением травмы. Если чувствуешь, что не успеваешь – лучше остановиться. Не идти на поводу эмоций. Уверяю, никто специально не хочет травмировать. Это всё эмоции.
– Вас, получается, никогда эмоции не перехлестывали? Ни одной дисквалификации за всю карьеру...
– Было два штрафа. Значит, иногда перехлестывают. На льду всё может случиться: бывает соперник пытается увернуться от удара и сам ставит себя в тяжёлое положение. Он пытается уйти от силового приёма, но делает себе только хуже.
– Объясните, как контролировать себя во время хоккейного матча, где постоянно идёт борьба?
– Нужно просто играть, а не ждать, когда провести силовой приём. Мы, прежде всего, хоккеисты, а силовой сам придёт в нужный момент. Просто стоять и ждать, когда кого-то хлопнуть – по мне это неправильно.
– Многие игроки ещё и не умеют принимать силовые, пытаются их избежать, из-за чего получают серьёзные травмы. А виноват всё равно тот, кто атаковал его...
– Про это многие молчат. Часто игроки уворачиваются от силового приёма вместо того, чтобы сгруппироваться и принять удар на себя. Наверное, срабатывает инстинкт самосохранения: ты пытаешься по инерции избежать удара. Но в итоге не успеваешь, и какая-то часть тела остаётся – на неё и приходится вся сила удара. Травму получить очень легко.
«ПЛОЩАДКИ СТАЛИ МЕНЬШЕ, СТОЛКНОВЕНИЙ БУДЕТ БОЛЬШЕ»
– Почему в России не учат правильным силовым приёмам?
– Начнем с того, что раньше у нас площадки были большие. Практически не было силовых приёмов. На большом льду очень трудно провести силовой прием – у соперника есть 10 - 15 метров, чтобы подумать и распорядиться шайбой, его тяжело поймать в каком-то определенном месте. Сейчас, когда площадки стали меньше, столкновений будет больше. Возможно, дальше будет ещё больше травм.
– Почему?
– В КХЛ еще есть дворцы, где жесткие борта.
– Внимание на эту проблему обращал ваш бывший партнёр по «Монреалю» Андрей Марков. Он тоже говорил, что КХЛ стоит заняться качеством бортов...
– Из-за таких бортов очень много травм – плечи вылетают, сотрясения получают. Яркий пример нашей серии с «Барысом» (второй раунд Кубка Гагарина в минувшем сезоне – ред.), когда Виктор Стольберг провёл чистый силовой прием, а молодой парень просто не был готов к нему и ударился головой об борт. Наверное, неправильно, когда так происходит. По сути, силовой был чистый, а человек травмировался из-за борта. Думаю, лига должна заняться этим вопросом.
– Много ещё в КХЛ дворцов с жесткими бортами?
– Точно не могу сказать, но они есть.
– Объясните механику силового приёма?
– Всё должно произойти быстро. Во время игры я знаю свою позицию и понимаю, где должен находиться, если хочу провести силовой приём. Например, я знаю, что соперник должен принять шайбу между синей и красной линиями – тогда я начинаю выдвигаться на него. Я понимаю, что на него пойдёт передача, соответственно, должен играть ближе с ним в этот момент. Подкатываюсь на два-три шага, а когда он получает шайбу, я уже рядом с ним.
– Важно подумать, как и куда ударить соперника в этот момент?
– Нет, об этом не думаешь. Всё происходит в динамике: сначала стараешься сыграть в шайбу, чтобы она не пошла в мою зону, а уже после этого играешь в тело. Обычно игроки расслабляются, когда теряют шайбу. В этот момент соперник уже не готов к твоему удару.
Emelin with a huge hit on Jamie Benn. pic.twitter.com/IksPXVXJq4
— Marc Dumont (@MarcPDumont) March 28, 2017
– Многие уходят от силовой борьбы из-за страха получить травму. Как побороть его?
– У меня никогда не было такого страха, поэтому не задумывался об этом. Да, получал травмы, но восстанавливался, и ничего не менялось – я всё равно играл в силовую. Первое время после травмы есть опасность рецидива, но потом выходишь, проводишь несколько силовых приёмов и понимаешь, что всё нормально. Быстро забываешь обо всем.
– Но ведь есть игроки, которые боятся пойти в стык или заблокировать шайбу. Вас злит это?
– Конечно, бывают такие ситуации. Если это партнёр по команде, говоришь, что не надо уворачиваться от борьбы или шайбы. Так будет ещё хуже – шайба всегда попадёт туда, куда не надо.
«ПОСЛЕ ФИНАЛА КУБКА ГАГАРИНА ОТДЫХАЛ ДВЕ-ТРИ НЕДЕЛИ»
– Вам приходится варьировать подготовку к сезону из-за силового стиля игры? Например, больше внимания уделять плечевому суставу?
– Нет, на подготовку стиль моей игры не влияет, хотя плечи для многих хоккеистов – проблемное место. Опять же, помогают резинки, которые укрепляют плечевой сустав. Стараюсь много заниматься с ними.
– Какого числа вы вышли из отпуска?
– Число не помню, но я начал готовиться уже в мае. Отдохнул две-три недели. Начал бегать, ходить в зал, а потом добавлял интенсивность тренировкам.
– Неужели трёх недель хватило, чтобы полноценно отдохнуть после длинного сезона? Ваша команда играла до конца апреля...
– Для меня это достаточный период, чтобы восстановиться и подлечить какие-то повреждения. Вы же понимаете, что после длительного отдыха тяжелее набирать форму.
– Это понятно, но должна быть внутренняя дисциплина. Всегда хочется продлить отпуск, тем более, когда есть такая возможность...
– Конечно, это так. Но должно быть понимание, что это нужно только тебе, а не кому-то другому. Есть ещё один важный момент: много травм происходит из-за того, что ребята выходят из отпуска поздно и приезжают неподготовленными на предсезонку. Они получают большие нагрузки, а организм не готов к ним.
Публикация от emelin74 (@emelin74)
– Как к вам пришло это понимание?
– Многое поменялось, когда я оказался в Америке. Я увидел, как готовятся там, насколько серьёзно они подходят к этому. Я многое пересмотрел после этой поездки.
– Что конкретно удивило вас?
– Там были совершенно другие упражнения. Я впервые увидел резинки, с которыми работали абсолютно все хоккеисты. В России тогда было всё наоборот – хоккеистов заставляли работать с большими весами: обязательно присед или жим по сто с лишним килограммов. После Америки я понял, что такие резинки намного продуктивнее, чем работать с огромными весами и калечить себя. Сейчас много упражнений в динамике, с теми же резинками. Хоккей – это не тяжёлая атлетика - мышцы должны быть эластичными. Тупо поднимать «железо» непрактично.
– Почему эти резинки так важны? Сейчас практически каждый хоккеист занимается с ними...
– Они прорабатывают мелкие мышцы. За счёт «железа» этого сделать не получится.
Публикация от SCANDAL HOCKEY PRO ХОККЕЙ (@scandalhockey)
– Со стороны кажется, что заниматься с ними легко...
– Надо попробовать, чтобы понять. Не тяжело, если ты выполняешь всё правильно. Откуда мода на них пришла – я не знаю, но в России они сейчас тоже популярны. В «Авангарде» каждая разминка проходит с резинками.
– Многие специалисты уверены, что «железо» необходимо хоккеистам для стартовой и взрывной скорости.
– Проблема не в «железе», а в технике выполнения во время работы с ним. Никто эту технику не ставит перед тем, как сделать присед на 150 кг. Никто не думает, что это может покалечить на всю жизнь: ты банально сорвёшь спину или угробишь свои колени. К таким весам нужно подводить постепенно. Сначала необходимо заложить технику. Я противник того, чтобы сразу повесить на человека 100 кг.
– До отъезда вы знали правильную технику выполнения приседа или жима?
– Нет. В Америке работал с маленькими весами на протяжении долгого времени. Для них важно, чтобы была правильная техника выполнения.
– А в России как было? Просто говорили: «Бери и приседай?»
– Да, примерно так.
– Нельзя было отказаться?
– Сами понимаете… (улыбается). Коллектив – никуда не денешься.
«ХАРТЛИ ДЕЛАЕТ БОЛЬШОЙ АКЦЕНТ НА СЕМЬЕ»
– «Авангард» – один из немногих клубов, который этим летом готовился к сезону в России. Почему команда не поехала в ту же Финляндию, куда едут большинство клубов КХЛ?
– У нас в Балашихе есть хороший лёд и тренировочный зал, рядом гостиница. Мы спокойно тренировались два раза в день, нам не приходилось никуда ездить, всё было в пешей доступности. Это было очень удобно.
– У многих клубов есть инфраструктура для сборов, но они всё равно выезжают за границу. Вы понимаете почему?
– Это странно, на самом деле. Но у меня нет ответа почему. Думаю, иностранные тренеры более склонны к тому, чтобы быть рядом с семьями. У нас у многих игроков семьи в Москве: после второй тренировки мы ездили домой, а утром возвращались обратно. Это был приемлемый и удобный вариант.
– Хартли советует больше времени проводить с семьями?
– Он делает на этом большой акцент. Например, он считает, что выходной игроки должны проводить с семьями. Даже от интервью советует отказываться во время выходного дня, потому что поговорить с журналистами можно и после тренировки. А выходной – для семьи.
– Но есть другое мнение: семьи отвлекают от работы...
– Не согласен с этим. Это стереотипы из далёкого прошлого. Всё меняется: сейчас необязательно закрываться на тренировочной базе от всех. Мне семья никогда не мешала, поэтому я поддерживаю политику нашего тренера.
– В последнее время чётко прослеживается тенденция, которой раньше не было: русские игроки стали заранее готовиться к основным сборам команды. Раньше многие могли приехать совершенно неготовыми.
– Такого точно не было, когда я уезжал в Америку. Точнее были исключения, единичные случаи. Сейчас уже большинство ребят приезжают на сборы готовыми, поэтому им намного легче во время подготовки. И это нормально: я считаю, что так и должно быть – мы профессионалы и должны подводить себя к сборам самостоятельно. Приехать на сбор совершенно неподготовленным – недопустимо.
– До Америки вы тоже не готовили себя к сборам?
– В «Ладе» у нас был тренер Пётр Ильич Воробьев, молодые игроки тренировались больше ветеранов. После сезона мы продолжали тренироваться, хотя ветераны уже уходили в отпуск. У нас отдых был две-три недели, после отпуска мы также раньше ветеранов приезжали на сборы. За две-три недели мы банально не успевали терять форму.
В «Ак Барсе» я готовился индивидуально, но не так как сейчас. Раньше сборы были гораздо длиннее – почти два-три месяца. За это время можно было спокойно набрать форму. Возможно, поэтому многие игроки приезжали неподготовленными.
– Насколько сейчас сборы отличаются от того, что было пять-семь лет назад? Например, многие команды теперь отказываются от кроссов...
– Кроссов в «Авангарде» вообще нет, но я всё равно летом бегаю их. Многие сейчас против них, потому что это травмирует колени и спину.
– Если бегать по правильному покрытию, то проблем не будет...
– Да, от покрытия многое зависит, но ещё нужно учитывать телосложение человека. Маленьким людям проще бегать, чем большим или высоким. Нагрузка на колени и спину совсем разная.
– Вы давно полюбили бег?
– Не сказать, что я люблю его. Скорее, приходится бегать, потому что моему телу комфортно после такой нагрузки.
– Считается, что если во время бега следить за техникой, то никаких проблем не будет.
– Я больше обращаю внимание на подбор удобной обуви и правильное покрытие.
«ДЛЯ МЕНЯ КАПИТАНСКАЯ НАШИВКА – ТОЧНО НЕ ФОРМАЛЬНОСТЬ»
– Вам 33 и вы один из самых опытных игроков «Авангарда». Внутренне ожидали, что именно вас назначат новым капитаном команды?
– Мы общались с главным тренером на тему моего капитанства уже не один раз: были разговоры и в конце сезона, и в начале нынешних сборов. Были предпосылки к тому, что Боб Хартли хочет видеть меня капитаном. Можно сказать, что внутренне я готовился к капитанской нашивке.
– О чём конкретно вы разговаривали с Хартли?
– Мы обсуждали внутренние дела, которые мне бы не хотелось выносить за пределы нашей команды. Если коротко: мы обсуждали мою роль в команде.
– Вы впервые в карьере стали капитаном. Это что-то меняет в вашем сознании или капитанство – обычная формальность?
– Точно не формальность. В первую очередь, это ответственность перед коллективом и тренерским штабом. Вообще в этом и заключается роль капитана – ты должен быть лидером не только на льду, но и в раздевалке. Разговаривать с ребятами, особенно с молодыми, поддерживать, чтобы они не замыкались в себе после неудачных игр. Всё это ложится не только на мои плечи – у нас в коллективе много опытных ребят, которые способны создать правильную атмосферу в раздевалке.
– До капитанства вы не были лидером в раздевалке?
– Нет, я и без нашивки общался с молодыми ребятами и тренерским штабом. Такая работа шла всегда.
– Вы всегда ощущали в себе лидерские качества или это появилось только сейчас?
– Я ещё в детстве по своему году был капитаном команды, ощущал тогда ответственность на себе. Но сейчас совсем другое: там мы были все одного возраста, а тут у нас есть и молодые ребята, и взрослые – ко всем нужно найти подход.
– Считается, что у тебя либо с детства будут лидерские качества, либо они не появятся никогда...
– В детстве эти качества проявляются по-другому: ты постоянно хочешь стать лучшим, быть на первых ролях и сильнее своих сверстников. В детстве ты не осознаешь – лидер или нет, только потом, когда взрослеешь, эти качества перерастают в понимание того, что ты хочешь быть лидером.
– А можно им не быть: не общаться с молодыми игроками, заниматься только собственной персоной...
– Честно говоря, не хочется быть таким. Плыть по течению – это не моё. Хочется, чтобы команда играла, а для этого нужна атмосфера внутри коллектива.