erid:
Хоккейный комментатор БСТ Азамат Муратов в большом интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о программе, про которую не знают болельщики, о том, чем его удивил генеральный директор «Салавата Юлаева», о строительстве киберстадиона в Уфе и многом другом.
«МНЕ ГОВОРЯТ, ЧТО Я САМЫЙ ВЫСОКООПЛАЧИВАЕМЫЙ ВЕДУЩИЙ КОРПОРАТИВОВ В УФЕ»
– Азамат, у вас есть программа, про которую никто не знает – «Красная кнопка». Расскажите о ней.
– Она проходит в формате теледебатов на БСТ. Это одна из главных программ на канале.
– Одна из главных, потому что серьёзная?
– Да, туда в качестве спикеров, экспертов приходят очень серьёзные люди. Это программа аналитическая, общественно-политическая. Для нас нет запретных тем вообще.
– Последняя программа была на тему отношений России и США. Не думаете, что на башкирском телевидении это выглядит комично?
– Это нормально. Мы живём в информационной среде и одну и ту же тему можно рассматривать с разных точек зрения. Например, в этот раз один из гостей студии, говоря о том, почему испортились отношения между странами, назвал причиной деградацию правящих лиц США. Я, как ведущий, дал ему высказаться, а потом задал вопрос, который бы не задали на Первом канале. «Вы уверены, что наша правящая элита сейчас не деградирует?» Если мы говорим об Америке в качестве возможного партнёра или объекта межгосударственной дружбы, то мы должны смотреть на неё как в зеркало. На любом федеральном канале, я думаю, на этом бы поставили точку, поаплодировали и перешли к другим вопросам. В этом плане у нас другой стиль подачи материала и обсуждений.
– Отсюда можно сделать два вывода: либо Муратов такой смелый, либо программу не смотрят.
– Первые лица смотрят нашу программу. «Красная кнопка» считается одним из основных продуктов БСТ. А учредитель БСТ – правительство республики.
– Значит, дают работать?
– Я же не перегибаю палку, не лезу в экстремизм. Я слышу заявление и уточняю позицию выступающего. Программа интересна тем, что я проверяю человека – заявление им выучено или оно действительно продумано. Один из принципов программы в том, что я задаю людям дурацкие вопросы. Мне за это деньги платят.
– Что вам даёт работа в этом ток-шоу?
– Я же мужчина, должен содержать семью, это большая ответственность. Я должен понимать где у меня прямой линейный доход прямо сейчас. Когда мне предложили вести общественно-политическую программу на БСТ, мы обсудили формат, доработали и вместе пришли к тому, что есть. Мне предлагали стать редактором, самому подбирать тему, но я сказал, что если я буду ещё и редактором, то это будет стоить дороже в десять раз. Я член сильной творческой команды, с которой у меня полное взаимопонимание. Моя задача – разговорить каждого, кто есть в студии.
– То есть, интерес финансовый...
– Конечно, это работа. Если ты писатель, то лучше иметь работу журналистом. Если ты гениальный музыкант, то лучше иметь работу в кабаке. Где-то год назад я пришёл к мнению, что благодаря «Красной кнопке» я заряжаюсь оптимизмом.
– Деньги, которые вы получаете за «Красную кнопку» как-то сопоставимы с гонорарами за корпоративы?
– Нет.
– О каком диапазоне можно говорить?
– Я не люблю такие вещи обсуждать. Мне говорят, что я самый высокооплачиваемый в Уфе ведущий корпоративов, но мы же понимаем, что всегда есть люди, которые один раз продались дороже. У меня есть средний ценник и я его варьирую в зависимости от того, заказывает его сильная финансовая корпорация, или это юбилей хорошего человека, или свадьба болельщиков «Салавата Юлаева». Во втором и третьем случаях я без вопросов в свободный день могу срезать ценник и сказать: «Поехали».
– Ваш самый большой гонорар за коропоратив?
– Соточка с лишним. За эти деньги меня увезли в Сочи и обратно.
«Я НИКОГДА НЕ ОПАЗДЫВАЛ НА ЭФИР»
– Когда вас последний раз отстраняли от хоккейных трансляций, съёмка «Красной кнопки» продолжались?
– Конечно.
– То есть, вы продолжали работать на том же телеканале, который вас отстранил?
– Я не работаю на телевидении, у меня договорные отношения. В рамках договорных отношений по хоккею было принято решение, что я три матча пропущу. На «Красную кнопку» у меня другой договор. И я не работаю на БСТ. Я вообще директор маленького предприятия под названием «Азамат Муратов».
– То отстранение вообще было похоже на фарс. Вы же ничего особенного не сказали?
– После того эфира я сам позвонил генеральному директору и сказал, что придётся как-то реагировать.
– Инициатором, значит, стали вы...
– Это понятно было, я даже в эфире сказал: «Я это не как комментатор говорю, а как болельщик с 40-летним стажем».
– Какие конкретно слова не понравились руководству?
– Не знаю какой была формулировка в пресс-релизе. Реально претензия была в неисполнении договорных отношений. Там нужен комментатор, который одновременно является болельщиком, но болельщик, который случайно стал комментатором, там не нужен.
– Так что вы сказали?
– Что-то связанное с игрой в большинстве-меньшинстве. Что есть конкретные вопросы к тренерскому штабу и за это должен кто-то отвечать.
– Клуб как-то реагировал на это?
– Нет. В клубе очень удивились, я на следующий день получил звонок: «Азамат, что случилось? Правда, что ты не будешь комментировать?»
– Криминала в ваших словах нет...
– Криминала нет, но это отхождение от договорных отношений. Неизвестно как это может сказаться на работодателе. Я не знаю какие у него обязательства и я не должен знать, поэтому есть чёткие рамки. Сейчас вот мне звонит судья регионального этапа киберспортивной студенческой лиги Валя Кирилин, я не беру трубку. Но у меня с ним договорённость – когда я звоню, он не берёт трубку и не перезванивает мне через пять минут, это засада. Потому что я могу нуждаться в каких-то уточнениях во время важных переговоров. Ты не взял трубку и не перезвонил через пять минут – это недопустимо. Мне неинтересно, он там проколол шину или провожает девушку до дома. Это не криминал, но это нарушение дисциплины.
– На сайте БСТ написали «уволен за систематические опоздания в эфир». Были опоздания?
– Это я ещё имею претензии к такой формулировке. Я никогда не опаздывал на эфир.
– Какие риски вообще есть у спортивного комментатора сегодня?
– Никаких.
– За проявление эмоций вы остались без работы на три матча...
– Я мог и остаться в эфире. Извинился бы, пообещал, что так больше не будет. Но я же честный, я не исключаю того, что такое может повториться.
– Финансово это отстранение по вам как-то ударило?
– Нет.
– Какая зарплата у спортивного комментатора на региональном канале?
– Она небольшая.
– Меньше десяти тысяч за матч?
– Зачем вам такие подробности? Давайте я расскажу лучше, как устроен бизнес показа хоккея. Телеканал БСТ платит лиге за то, что показывает матчи из «Уфа-Арены». В позапрошлом году эта сумма была 120 тысяч рублей за матч, сейчас не знаю. Кроме этого, телекомпания несёт сопутствующие расходы. Сколько рекламы мы должны напихать туда, чтобы выйти «в ноль»? Редакторы, операторы, режиссёры, комментаторы – это всё деньги. Я говорю по-минимуму. А когда команда проигрывает, рекламу продавать ещё сложнее.
«НЕ ЗНАЮ, ЧТО ИМЕЛ В ВИДУ ВАЙСФЕЛЬД, КОГДА ГОВОРИЛ О СПЕЦИФИЧНОСТИ КЛУБА»
– У вас когда-нибудь были предложения с федеральных каналов?
– Нет, но я бы и не поехал.
– Почему?
– Я с четырёх лет болею за «Салават Юлаев» и это единственное, что у меня вызывает эмоции. Мне всё время жалко Андрюху Юртаева и Олежку Власова, потому что это тяжело – комментировать матчи «Амур» – Новокузнецк.
– Можно же как Орлов, комментировать только один клуб...
– Я могу, набор слов мне известен. Но это уже превращается в чистую работу.
– Сейчас это хобби?
– Нет, это серьёзная работа. Просто, когда у тебя нет сил, ты должен щёлкнуть пальцами и пойти комментировать хоккей. Когда я комментирую матчи «Салавата Юлаева», я могу так сделать, это же моя команда. Я представляю себя в Москве, где вот это [щёлкает пальцами]?
– Вопрос денег...
– Там не такие большие деньги. Да я и не хочу быть тем же самым уважаемым мной Геннадием Орловым. У меня другие интересы, у меня есть киберспортивные проекты. Это то, что я хочу сделать. У меня мечта комментировать хоккей, когда мне будет столько же лет, сколько Геннадию Орлову, я хочу быть настолько спокоен, чтобы позвонить директору БСТ и сказать: «Товарищ директор, можно я завтра прокомментирую?» И на том конце провода: «Конечно, дорогой, мы всех подвинем, приходи». Идеальная модель такая, чтобы я комментировал бесплатно. А сейчас это работа.
– Вайсфельд, после того как его уволили сказал: «Уфа – очень специфическое место». Но не объяснил, что имел в виду. Вы его понимаете?
– Я не знаю насколько глубоко Вайсфельд копнул в этом понятии, но я расскажу. Во-первых, у нас есть офигенный мёд. Вы не смейтесь. Мы, конечно, многое потеряли здесь и вряд ли в обозримом будущем выйдем на лидирующие позиции, о чём я узнал благодаря программе «Красная кнопка». Далее, у нас есть пчела. Я не знаю с каких краёв Вайсфельд, но вряд ли у них там есть пчёлы. У нас есть такая вещь, как кумыс. Мы едим конину. Для русского человека, не тюрка, это вообще дико. Где вы ещё казылык поедите? Татарский я тоже люблю, даже вяленый, но наш казылык вкуснее. У нас есть корот. Кстати, у кого есть, пришлите мне корот к камешках. У нас есть курай. Я вам как вторая скрипка 86-го года Башкирии объясняю: курай – единственная в мире флейта, которая не имеет свисткового устройства. Музыка появляется только тогда, когда курай становится единым целым с кураистом. У нас даже песни особенные, наши песни не имеют музыкального размера. Можно одно слово тянуть минуту, потом вдохнуть и ещё минуту тянуть.
– Думаю, что он имел в виду сложность взаимоотношений внутри клуба. Вертикаль: президент – генеральный директор – генеральный менеджер, при этом есть глава региона, который ключевые вопросы решает сам.
– А есть в КХЛ единообразие? Вы не согласны с тем, что у каждой команды своя история и своя структура? У всех абсолютно разные источники появления денег, разные задачи, способы финансирования. Когда Вайсфельд говорит о том, что мы какие-то специфические, то давайте сравним рижское «Динамо» и ЦСКА, «Йокерит» и СКА, даже несмотря на то, что у них есть родственная связь, сравните «Магнитку» и «Трактор», хоть это одна Челябинская область, сравните «Ак Барс» и «Нефтехимик». Везде всё по-разному. То, что у каждого клуба своя стратегия и своя структурная специфика – это обычное дело.
– Несколько лет назад вы говорили в интервью, что телеканал согласовывал комментатора с клубом. Сейчас такое есть?
– Тогда было, сейчас этого нет.
– Кто тогда руководил клубом?
– Вадим Рыбинский и Николай Курапов. Просто у Рыбинского была задана планка. Они хотели, чтобы я комментировал не потому, что я гениальный, а потому, что из тех, кто был на расстоянии вытянутой руки, у меня, на их взгляд, получалось лучше всех. Клуб очень хотел, чтобы комментировал именно я, клуб хотел быть лучшим в Европе во всём. Мне эта позиция Рыбинского очень близка не потому, что выбрали меня, а потому, что это правильное позиционирование. ФК «Уфа» не так давно имел желание, чтобы на БСТ матчи комментировал Василий Уткин. Круто же? Я не знаю, что там не срослось, Кочешев – Каретко – Елисеев прекрасно справляются. Но Уткин – это была бы бомба.
– С другими руководителями клуба такого взаимопонимания не было?
– Когда назначили Валерия Нургутдинова, я три раза звонил в приёмную, представлялся, говорил, что хочу прийти, поговорить 15 минут. Первые два раза переносили встречу, на третий раз мне даже не перезвонили. Когда Юртаев работал, я к нему прихожу: «Какие будут ц/у? Что вы хотите рассказать, что объяснить?» Мало ли, кто-то с пищевым отравлением играет, а я его в эфире начну поливать. Я же должен знать о таких вещах, но могу в эфире этого и не говорить. Раз пять я натыкался на ответ: «Никаких ц/у нет». Ничего не имею против Нургутдинова, но для меня странно, когда у тебя, руководителя предприятия с годовым оборотом в 2,5 миллиарда рублей, 60 раз в году идёт трёхчасовая передача в прямом эфире и ты даже не хочешь познакомиться с той головой, которая о тебе говорит? Ты даже не хочешь что-то рассказать, чтобы эта голова не питалась слухами. Любой генеральный директор крупного предприятия в такой ситуации сказал бы: «Азамат, живи у меня здесь. Когда придёт пора обо мне рассказывать, я хочу, чтобы ты владел информацией». От Нургутдинова я не услышал ничего.
– С Тагиром Ибрагимовым сколько было встреч?
– Две или три, он меня очень приятно удивил. Та встреча с болельщиками, когда у «Салавата» была серия поражений – очень сильный ход. А потом мы с ним вышли в прямой эфир, я высказал своё мнение, что ему надо больше общаться и завести личную страничку в фейсбуке, чтобы люди больше понимали что происходит.
– Он пока не завёл...
– Тоже можно понять. Может быть не понимает, как это работает. Месяц назад была ситуация. Перед каким-то выездным матчем я пришёл на «Уфа-Арену», встретил Ибрагимова: «Заряжайте меня оптимизмом».
– Зачем?
– Команда на дне, я комментатор, к тому же болельщик, мне скоро комментировать матч. Я не хочу, но до меня оценочные суждения доходят – почему всё плохо, будет ли просвет и так далее.
– И что Ибрагимов?
– Я сказал: «Докажите, что всё под контролем и работа ведётся». Он мне: «Нет ничего проще, садись». Сел напротив меня и целый час по всем персоналиям в клубе рассказал: где точки роста, где точно получится, где возможно получится, где, скорее всего, не получится. Я увидел человека, который владеет ситуацией от и до. Со спокойным сердцем потом прокомментировал матч, который был через 3 - 4 часа.
«КТО РУГАЕТ МЕНЯ ЗА ФРАЗУ ПРО ТРУП КОШКИ, НЕ СЛЫШАТ ТОГО, ЧТО Я СКАЗАЛ ДО ЭТОГО»
– Какая ваша фраза имела самый большой резонанс?
– Даже корпоративы меня просят заканчивать фразой: «Это была славная охота». Если я её не говорю в конце мероприятий, то всегда находятся люди, которые кричат: «Это была славная охота!».
– «Принесите нам труп наглой белой кошки».
– Это офигенно. Эту фразу я придумал, когда брился в ванной, собирался на мероприятие. Когда ты проводишь культурно-массовые мероприятия, как ведущий ты должен быть максимально погружён в происходящее. В последнее время режиссёры мне просто пишут: в это время будет происходить вот это, здесь – вот это, здесь делай что хочешь, я не знаю что. Ведущий отвечает за атмосферу и за шоу. Если что не так – режиссёр всегда в стороне, мудак всегда ведущий. Это закон шоу.
– Так что с фразой?
– Я думал, какую точку можно будет поставить? Естественно, она должна быть связанной с «Ак Барсом». Те, кто меня ругают за фразу про труп наглой белой кошки, они не слышат того, что до этого я сказал: «Господи, я никогда не думал, что произнесу это. Как хорошо, «Ак Барс», что ты у нас есть». Это был клёвый подкол, хайп!
– Казанцы писали вам после этого?
– Нет. То, что кто-то где-то в соцсетях может полоскать Муратова, я не переживаю. Я же по-доброму протроллил.
– Больше каких отзывов было?
– Это был общий кайф.
– Всё-таки фраза была на грани фола...
– В этом и есть искусство говорящего.
«УФА» – ЭТО КЛУБ, ГДЕ ВСЕ КАК ОДНА СЕМЬЯ»
– Вы говорили: «Существует только один вид спорта – хоккей, у меня зелёное сердце». Спустя какое-то время вдруг надели майку ФК «Уфа», снимались в анонсах и были ведущим на играх. Как это произошло?
– Всё это делал с большим удовольствием, кстати. Футбольный клуб «Уфа» для меня – это пример офигенного стартапа. За короткий срок клуб добился таких результатов… Слава Богу, что он наш, уфимский. Мы же понимаем, что хоккей менее популярен в мире. Уфу больше народу знают благодаря ФК «Уфа». То, что клуб добился таких результатов – это спортивно-административный подвиг. Я искренне считаю, что Шамиль Газизов – достояние республики. Я понимаю, что он не один, но именно ему приходится принимать решения. Работая в киберспортивном направлении, я убедился, что Газизов вообще вперёд смотрит, как капитан дальнего плавания, как стратег. У меня с ним было пять встреч, когда я ему рекомендовал подписать чемпиона мира по киберфутболу, который жил в Уфе – Роберт Ufenok Фахретдинов. «Азамат, всё круто, но нам это не надо». Пятая встреча закончилась тем, что он сказал: «Веди Уфёнка, будем заключать контракт». ФК «Уфа» стал 18-м клубом в Европе, который подписал контракт с киберфутболистом. Самое интересное, что контактов с новостью о подписании Уфёнка было три с половиной миллиона. Это РФПЛ считала. Европа шумела: сначала «Уфа» продаёт за бешеные деньги Зинченко в «Манчестер Сити», а только этот шум спал – новость про контракт с чемпионом мира по киберфутболу. Не кайф ли? Жаль, что Уфёнок не выиграл ни в одном из трёх больших турниров за «Уфу». Ещё момент – никто ещё не продавал киберфутболиста, кроме «Уфы».
– В тот момент, когда вы стали сотрудничать с «Уфой» всё выглядело так, что у футболистов появились деньги и они выкупили главную медийную фигуру, с которой у болельщиков в республике ассоциируется хоккей...
– Ни копейки из ФК «Уфа» я никогда не получал, за исключением момента, когда я был музыкальным продюсером песни «Белая река», записанной футболистами. За это время с ними хорошо познакомился, они мне очень понравились. Мне вообще атмосфера в клубе понравилась с первого посещения стадиона.
– Расскажите...
– Это был не игровой день. Я их пресс-атташе Сергею Тыртышному говорю: «Давай поговорим там, где не жарко». Он открывает раздевалку – здесь есть кондиционер. «Ребята тренируются, мы можем пока тут поговорить». То есть, ты можешь зайти в раздевалку команды, просто поговорить! Они живут в атмосфере семьи. Я наконец-то нашёл место, где все – от уборщицы до генерального директора – это семья. Пришли футболисты, я начал вставать, они говорят: «Да всё нормально, сидите». После того каким я знал «Салават Юлаев», я был в шоке.
– Принято считать, что Муратов – не футбольный человек...
– Хотите я вам состав сборной СССР 86-го года назову?
– Хочу.
– Лобановский клевал на скамейке, Вася Рац забил с сорока метров венграм в матче, который выиграли 6:0, Анатолий Демьяненко, Олег Протасов, Геннадий Литовченко, Александр Заваров, в воротах Дасаев. Команда состояла почти целиком из игроков «Динамо» (Киев), пара человек были из «Днепра». Засчитано?
– Засчитано...
– А кто бегал в этой команде быстрее всех? Игорь Беланов. А как говорил Котэ Махарадзе: «Говорит и показывает Ирапуато». Ему так нравилось это название! Он его по два раза повторял. Я никогда не видел Ирапуато, я хотел туда поехать!
«СРЕДНИЙ ВОЗРАСТ ГЕЙМЕРА В РОССИИ – 34 ГОДА»
– Что сейчас с киберфутболом в РФПЛ?
– Я не буду раскрывать всех подробностей. Скажем так, готовьтесь. Я не знаю что из всего этого получится, но есть очень серьёзный проект. За всю РФПЛ я отвечать не могу.
– За ФК «Уфа» можете?
– Они хотят чётко понимать как будет работать «завод» под названием «Киберспортивное направление ФК «Уфа». Это должен быть именно завод. Мне было предложено этот «завод» возглавить, но так как я не могу нести ответственность за то, во что будет вкладываться «Уфа» и я не могу отказаться от развития всего компьютерного спорта в Башкирии и уйти в киберфутбол, то я отказался.
– Но направление будет?
– Это однозначно. Это серьёзный подход, не игрушки. Клуб, который первым подписал киберфутболиста и провёл трансфер киберфутболиста, имеет своё видение в этой области.
– Откуда у киберспорта такая популярность, вам понятно?
– Мне всё понятно. Откуда у Олимпийских игр такая популярность?
– Это спорт...
– А компьютерный спорт – не спорт?
– Это больше похоже на развлечение...
– На что похожи шахматы?
– На спорт...
– Процитирую чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова: «Конечно же это спорт. Потому что без хорошей общей физической подготовки на протяжении шести часов не терять концентрацию в матче против Каспарова ты не сможешь». Когда ты играешь в киберхоккей с человеком, который входит в первую сотню мирового рейтинга, чуть расслабил булки – вынимай из сетки. Потерял концентрацию – отдыхай. Плюс компьютерного спорта в том, что самые популярные дисциплины – командные виды спорта, где нужна не просто химия, а сверххимия. В киберспорте есть такое понятие – количество осознанных кликов в секунду. Сейчас уже никто не соревнуется в этих показателях, предел человеческой реакции есть. Все киберспортсмены высокого уровня, которые бьются за миллионные гонорары, они все примерно на одном уровне в этом показателе. Идёт вопрос командного взаимодействия. У каждого из игроков своя роль. Так же как в хоккее – центрфорвард умеет играть в защите, но он не защитник, и наоборот. У людей, которые занимаются компьютерным спортом, в любой командной дисциплине, именно командные взаимодействия стоят на первом месте. Это спорт, это умение коммуницировать, это разработка стратегии. Последний турнир The International по Dota2 показал, что команда может себе позволить добраться до полуфинала никого ничем не удивляя, а в полуфинале сыграть так, как соперник не ожидает. Они выбирают других героев, используют другую тактику. Мы с вами, как сторонние наблюдатели, всех тонкостей не поймём, а люди, которые профессионально занимаются «Дотой», сидят раскрыв рты, ахают и охают.
– Я включу трансляцию по «Доте», что-нибудь пойму?
– Нет. Я успокоился по этому поводу. Попросил как-то знающих людей, чтобы меня научили играть в «Доту», я же всё-таки, председатель федерации киберспорта. Меня спросили, есть ли у меня месяц. Нет. Так вот, нужно полгода, чтобы я начал понимать тонкости.
– Как же тогда эти трансляции смотрят сотни тысяч человек?
– Средний возраст геймера в России – 34 года. Не киберспортсмена, а геймера – это люди, которые выросли из Денди. Это мы. Когда ты берёшь аудиторию киберспорта, забудь о том, что это школяры. Школяры поливают грязью всё, что происходят, потому что они маленькие, глупые и невоспитанные. Но любая трансляция собирает людей взрослых, состоявшихся. Поэтому в компьютерный спорт и приходят люди, как в спорт больших достижений.
«КИБЕРФУТБОЛИСТЫ БУДУТ ПОЛУЧАТЬ СПОРТИВНЫЕ РАЗРЯДЫ»
– Когда хоккеисты дойдут до какого-то кибертурнира, например, под эгидой КХЛ?
– Я это предлагаю делать много лет, но КХЛ не до этого, и это нормально. В компьютерном спорте многое завязано на производителе игры, который в любой момент может выпустить патч, который убьёт спортивную составляющую. Надо различать разницу между видеоиграми и киберспортом. Киберспорт – это при всём вале денег, который на игровой индустрии зарабатывается, – это всего лишь один процент. Не всякая видеоигра является киберспортом. Когда мы говорим и киберхоккее, то производитель игры всего один – Electronic Arts, он в Канаде, а игра называется NHL. КХЛ не будет проводить чемпионат по игре под названием NHL. Когда мы говорим про киберфутбол, то отдаём себе отчёт, что игра сделана по мотивам самой популярной игры на свете. ФИФА является держателем лицензии на игру FIFA18, РФС – наместник ФИФА в России, РФПЛ – содержатель лицензии. Соответственно, все чемпионаты по этой игре должна проводить либо Electronic Arts, либо РФС или РФПЛ. В Башкирии, например, единственная организация, которая имеет право проводить официальные чемпионаты по игре в FIFA – федерация футбола РБ. Он теперь вообще называется интерактивный футбол, победители которого получат спортивные разряды. Спортивные!
– Такой чемпионат будет?
– Мы подписали соглашение между федерацией футбола РБ, ФК «Уфа» и республиканским отделением федерации компьютерного спорта России о проведении такого чемпионата, который будет состоять из шести турниров. Любой житель республики Башкортостан может принять в нём участие.
– Как регламентированы нормативы?
– Что нужно, чтобы получить разряд – это в ведении федерации футбола. Интерактивный футбол – это уже разновидность футбола, как пляжный футбол, мини-футбол. Соответственно, этот чемпионат вводится в единый план проведения мероприятий по Республике Башкортостан.
– Что с хоккеем?
– Вернёмся к хоккею. Звание чемпиона России по компьютерному спорту может разыгрывать только федерация компьютерного спорта России. А вот киберхоккей, мы надеемся, уже весной признают видом программы компьютерного спорта.
– Но играть-то уже сейчас никто не запрещает...
– Мы планируем в Уфе такой чемпионат. Сейчас расставляем окончательные буквы в соглашении, совместно с хоккейным клубом «Салават Юлаев». Но тут разряды вручаться не будут, что не мешает нам развивать эту дисциплину. Мы же понимаем, что в конце концов она будет признана. Хотелось бы, чтобы Уфа продолжала оставаться киберспортивной столицей на карте России.
– Какие-то фестивали проводить не планируете?
– В планах федерации 20 киберспортивных турниров на этот год. У меня вся жизнь один большой фестиваль. Сотрудничество с футбольным и хоккейным клубами для нас – это локомотив, развитие ментального признания компьютерного спорта. По документам все знают, что компьютерный спорт – это спорт. Но ментально есть ещё группа людей, которые считают, что это не спорт.
«В УФЕ ПОЯВИТСЯ КИБЕРСТАДИОН»
– Что за турниры будут с футболистами и хоккеистами?
– Это будут кубки, названные в честь действующих игроков клуба: Азамата Засеева, Сильвестра Игбуна, Александра Беленова, Вячеслава Кротова и Сергея Семака. Это они будут вручать призы. Это целевая адресная реклама бренда. То же касается и хоккейного клуба. Люди будут играть в компьютерный хоккей в кубках, названных в честь игроков: Владимир Ткачёв, Йоонас Кемппайнен, Александр Логинов и Станислав Гареев. Будет ещё пятый турнир, Мемориал Сергея Михалёва, который нас поддержал в 2013 году во время чемпионата мира среди молодёжных команд. Именно он на сцене вручал награды лучшим киберхоккеистам России и мира. Сергей Михалыч тогда сказал, что это надо развивать. И мы будем это развивать. Мы вообще сейчас киберстадион строим.
– Что это?
– Я только что пришёл с переговоров о строительстве киберстадиона в Уфе.
– Как это выглядит?
– Это будет ежедневно функционирующее место, в котором ты можешь прийти и потренироваться, поучаствовать в каких-то турнирах.
– То есть, это компьютерный клуб?
– Нет, это гибрид хорошего компьютерного клуба со зрительным залом на 200 мест, со стационарными большими экранами. Мы перестанем тратить деньги на то, чтобы поставить оборудование, провести турнир, разобрать оборудование и заплатить арендную плату. У нас будет свой стадион, где мы будем каждый день проводить официальные матчи по разным дисциплинам. Мы будем составлять расписание наших турниров на год вперёд.
– Когда это будет?
– Это будет уже в мае. Готовьтесь.