erid:
Легенда УНИКСа Руслан Авлеев рассказал «БИЗНЕС Online» о том, как он полюбил Казань, лечил больное горло сигаретами и нашёл в Италии гречку и бородинский хлеб. 6 января Руслан принял участие в Матче звёзд между любительской лигой «КазБас» и сборной Урала и Поволжья и набрал 15 очков.
«ГДЕ Я И ГДЕ ПОЛИТИКА?»
– Руслан, как вы поддерживаете себя в форме после завершения карьеры?
– Часто хожу в тренажерный зал, в игровой – пореже. Далековато ехать. Но баскетбол всё равно остаётся в моей жизни. Недавно ездил в Сухум на турнир ветеранов в возрасте 40+. Играл там за команду Екатеринбурга. Ещё в Удмуртии есть любительская лига, выступаю там. У нас один матч за две недели, а тренируемся мы три раза в неделю.
– Недавно вы играли в Казани. Какие ощущения?
– В третьей четверти мы расслабились. У нас парни молодые, неопытные, на серьёзном уровне не играли. Но в концовке они смогли собраться и приложить дополнительные усилия, чтобы победить. До этого матча я недели три не играл в баскетбол, но тоже по-игроцки завёлся, очень захотел выиграть. Ещё возникло небольшое ностальжи: были мысли, что раньше в определённых эпизодах я мог бы просто кольцо оторвать. У всех спортсменов так бывает. Кто-то раньше забивал сверху, кто-то был быстрее, но с возрастом некоторые навыки уходят Вообще, мне всегда приятно возвращаться в Казань.
– Многое ли здесь поменялось с тех времён, когда вы были в УНИКСе?
– Я каждый раз сравниваю. Знаком с Казанью ещё с детства – часто на поезде проезжал мимо города. Сейчас вот был три дня в Казани и постоянно вспоминал, что где происходило. Просто люблю этот город. Здесь чисто, много спортивных объектов, отличная дорожная инфраструктура. Когда разговариваю с казанскими, иногда слышу: «Вот, у нас такие плохие дороги». Да вы просто не видели, что такое плохие дороги! Вся страна знает, что Казань очень красивый город, и, говоря это, я не подыгрываю.
– Как у вас появился вариант с УНИКСом?
– Меня пригласил Александр Германович (Щербаков, – ред.). Это было, насколько помню, в 1997 году. В межсезонье или начале сезона меня позвали, когда команду формировали. До этого в Казани я был на студенческих играх 1992 года. Не знаю, когда меня заметили в первый раз, но предложение было неплохим. И в финансовом плане, и в любом другом. Тогда было много предложений, но выбрал именно Казань.
– Когда стали ощущать популярность в Казани?
– Уже по ходу первого сезона. На самом деле, я и в «СКА-Урале» не был обделён вниманием. Оставалось только держать марку свою.
– Мешало ли это внимание?
– Те, кто говорят, что им популярность мешает, лукавят. Когда люди подходят, просят автографы, что-то спрашивают по игре, разве это может мешать? Да, были назойливые люди, которые начинали задавать ненужные вопросы, допустим, про деньги. Но сказать, что мне всё это сильно мешало, я не могу. Единственное, были трудности с постоянными интервью. Особенно после проигранных матчей, когда ты разочарованный и понимаешь, что мог лучше сыграть. Сейчас спортсмены испытывают ровно то же самое, что испытывали мы – ты злой на себя, а говорить приходится. Иногда смотрю трансляции матчей и вижу, как человеку приходится отвечать на вопросы в тот момент, когда он этого точно не хочет.
– Помните вашу первую встречу с президентом УНИКСа Евгением Богачёвым?
– Не помню, какой точно год. 99-й, наверное. Нас ему представили. Или, может, правильнее сказать, его представили команде. По-моему, встреча проходила в банке. Какое впечатление он произвёл? Деловой, серьёзный человек. Всё-таки он возглавлял национальный банк республики. Мы, естественно, обрадовались. Как можно не радоваться, когда такой руководитель появляется? Хотя УНИКС и до прихода Богачёва славился отсутствием каких-либо задержек. Финансовая сторона всегда была без каких-либо проволочек.
– Удивились, когда Богачёв стал рассказывать анекдоты, байки?
– Шутить он любит. Много историй с охоты и рыбалки рассказывал. Сейчас вспомнить мне их очень трудно – после карьеры этих охот и рыбалок было столько, что всё в голове перемешалось, не могу вспомнить, кто и что рассказывал. Но в памяти осталась занимательная история. Евгений Борисович рассказывал, как стрельнул кабана и пошёл к нему без опаски. А его тормознули и сказали, что у кабана есть привычка притворяться. Прежде чем идти к нему, надо удостовериться, что зверь убит. Получив рану, он может не убежать, а демонстративно упасть, вскочить и наделать делов.
– По вашим словам, бывший мэр Казани Камиль Исхаков относился к вам «как отец». В чём это проявлялось?
– У нас были очень тёплые отношения. Они и сейчас такие, просто разошлись дороги. Часто ходили к нему вместе с Евгением Борисовичем. Когда я перезаключал контракт, город подарил мне квартиру, так что я всегда чувствовал поддержку.
– С кем ещё доводилось общаться из правящей элиты?
– Не буду на это отвечать. Естественно, много с кем виделся. Но это уже всё прошло. Где я и где политика? Я к этому никогда интереса не проявлял. Люди все серьёзные, говорят о своих задачах, при общении с ними чувствуешь себя не в своей тарелке. Это то же самое, если политика привести в спортивную команду. Он сможет поговорить с игроками только на общие темы. Так же и я мог поддерживать только поверхностный разговор про семью, про город, что нравится, что не нравится.
«БЕЛОВ ПРОСТО НЕ МОГ ПРОИГРЫВАТЬ»
– Вы говорили, что постоянно ссорились со Станиславом Ерёминым. Из-за чего?
– В одно время мы это обсуждали с Евгением Борисовичем. Он пытался меня убедить, что Станислав Георгиевич поменялся, стал по-другому относиться к игрокам, придерживается только хорошего мнения обо мне. Он очень добротный тренер, с ним у меня не было никаких баскетбольных проблем. Просто не складывалось с ним в человеческом плане. Он человек из другой, советской системы. Позиции у нас разные, ведь он был первым номером. Со всеми тренерами у меня были нормальные отношения, а с Ерёминым не пошло ещё с молодёжной сборной. С тем тренером, что работал со мной в Италии, с радостью бы встретился и поговорил. Замечательные отношения были с Королёвым и Ковалёвым в УНИКСе, с Беловым в «Урал-Грейте».
– Каким запомнился Сергей Белов?
– Легенда. Настоящая легенда – и как спортсмен, и как человек. Я когда его в первый раз в ЦСКА увидел, вообще остолбенел. Человек был признан ФИБА лучшим европейским баскетболистом всех времён. Сколько звёзд мы знаем, а признали именно его – это же о чём-то говорит? Да, он был с непростым характером. Но мне лучше так: сразу сказать в лицо, объяснить, что здесь чёрное, а здесь – белое. Едва мяч подкидывали на старте игры, он заводился и превращался в другого непоколебимого человека. Он просто не мог проигрывать, невероятная жажда победы. Он же выиграл всё, что можно, и не мог мыслить по-другому. Не знаю, кто что может про него сказать плохого. Он сложный, но в то же время понятный. Это как с книгами: одну можешь легко прочитать, а другая даётся тяжело, не идёт.
– Как у вас вообще произошло знакомство с баскетболом?
– Приехал с отцом на ветеранские игры, где он выступал, и там меня заметил мой первый тренер. Я очень рано вырос. В 15 лет у меня рост уже был 195 см. Спросили: «Занимаешься?» Ответил, что нет. «Хочешь попробовать?» Давайте попробую. Через две недели поехал на первый сбор. Всё понравилось – и мне, и тренеру. В дальнейшем переехал в Ижевск и начал заниматься.
У меня родители поддерживали моё увлечение баскетболом, очень были рады этому. У меня поначалу ничего не получалось. Мне это очень не нравилось, и я стал с утра до вечера тренироваться. Я переехал в Ижевск осенью, а весной у нас был финал чемпионата России в Химках. Я стал лучшим центровым турнира, представляете? Чуть с ума не сошёл от радости. Мне ещё дали тогда призовые – я повёл всю команду в ресторан, и все деньги мы банально проели. Этот турнир стал для меня стимулом продолжать работать. Тогда я ещё стал кандидатом в сборную России до 16 лет. Меня позвал Евгений Константинович Коваленко. Он составил каждому свою программу и указал на недостатки.
– Какие советы он дал вам?
– Мне надо было работать практически над всем. Остальные парни занимались с семи - восьми лет, а я всего полгода играл. Мне дали кучу упражнений. Оставался в зале и отрабатывал элементы. У меня физика только в порядке была.
– Откуда у вас эта физическая одарённость?
– Думаю, что от отца. Он тоже ростом 195 см. Он учился в Ленинградском университете физической культуры и занимался лёгкой атлетикой. Какие-то гены перешли от мамы – она играла в волейбол. Плюс в детстве постоянно играли во дворе. Я пробовал заниматься волейболом, но не понравилось – там нет контакта. В футбол я играл хорошо, но тоже не нравилось. Хоккеем стал заниматься, но у меня так ноги выросли, что не смогли подобрать коньки – их просто не было.
– Какой у вас размер ноги?
– Могу сказать, что в последние два года учёбы в школе я уже на лыжах не занимался. Мы не могли найти подходящие лыжные ботинки. Размер был 47-й или 48-й, вот меня и освободили. Это же ещё советское время было, поголовный дефицит. А сейчас размер 49,5.
– Как вы доставали кроссовки?
– Выдавали в спортивной школе, где занимались. На турнирах лучшим игрокам уже фирменные кроссовки вручали – это даже было стимулом для того, чтобы тренироваться. После того, как я стал попадать в сборную, там уже была своя экипировка. В 15 лет да, были сложности, а потом уже всё стало попроще. Я особого значения кроссовкам никогда не придавал – понравилась одна модель, донашивал её, потом снова покупал такую же.
– Какая жизнь была у вас до баскетбола?
– Было много чего интересного, но вспоминать это не хочется. Чуть ли не в пятом классе начал курить. Бросил уже когда тренер сказал: «Давай бросай». В тот момент у меня сильно болело горло – вроде бы был бронхит. Думал, что если я покурю сигарету, то у меня пройдёт кашель. Я за ночь выкурил пачку или две, и мне так плохо стало, что я бросил в тот же день. С тех пор много лет даже не закуривал.
«МОГ БЫ СПОКОЙНО ИГРАТЬ ТРИ - ЧЕТЫРЕ ГОДА»
– Могли ли вы перейти в «Панатинаикос»?
– Да, в 1999 году. Там было всё конкретно. Предлагали контракт на три года. Желько Обрадович – сильнейший европейский тренер, по моему мнению, – был во мне заинтересован. В то время у меня был действующий контракт с УНИКСом, и греческий клуб готовился заплатить за меня хорошую неустойку. УНИКС не отпустил. Понимаю логику Евгения Борисовича. Он на тот момент начал работу в клубе и только вникал в специфику жизни спортсмена. Вся карьера могла сложиться совершенно по-другому, если бы я оказался у такого тренера, как Обрадович. Но я не сожалею. У меня отличная карьера вышла и в УНИКСе – не считая того драматического случая. Что случилось, то случилось.
– Как проходили переговоры с «Пао»?
– Агент вышел на меня, потом на клуб, начал вести переговоры. В то время у меня был агент из Сербии. Когда ты находишься на пике карьеры, от агентов нет отбоя. Ты выбираешь из многочисленных предложений, кто лучше, кто тебе ближе. Я подписал договор с американским агентством, а тот серб был его представителем.
– Если бы переход состоялся, оказались бы готовы к жизни за границей?
– Конечно. Через два года я ведь уехал в Италию. Что там сложного? Когда тебя зовёт конкретно тренер, это же очень сильная поддержка для игрока. А бытовые проблемы – в таких клубах их по определению быть не может. Ты просто говоришь, что тебе нужно, и над этим ведётся работа. Проблемы бы, само собой, возникли. У меня на тот момент была маленькая дочка. Но как сейчас, так и тогда это всё решалось. Молодые же парни уезжают за границу с семьями. И ничего.
– Были ли ещё предложения из-за рубежа, от которых пришлось отказаться?
– Много. Тем летом, когда я согласился на переход в Италию, агент мне звонил, называл клубы, я выбирал. Помню, что был интерес от мадридского «Реала». Но у них тогда была смена поколений, и агент настоял на том, чтобы я выбрал Италию. Ещё в ЦСКА меня очень сильно звали, когда там Валерий Тихоненко был.
– Почему сейчас российские игроки не переходят в иностранные клубы?
– Всё просто. Во-первых, игроков очень мало. Во-вторых, спрос на них большой, контракты высокие. Зачем ребятам ехать на те же деньги или на меньшие за рубеж, когда их и здесь любят? А в то время иностранные клубы давали гораздо лучше условия, чем в России, поэтому много игроков уезжало. Помимо финансового вопроса, есть и спортивный момент. Когда тебя зовёт топ-клуб, хочется принять новый для себя вызов.
– Вы выбрали «Виртус». Какие сложилось мнение об итальянцах?
– Либо они на нас похожи, либо мы на них. Мне очень легко было общаться с итальянцами. Не знаю, почему. Да, итальянцы горячие и могут сказать как есть, но мне кажется, что так даже легче. Они открытые, у них меньше националистических настроений, как у французов. Не говоришь по-итальянски – ну и ладно, никто на тебя не обидится. У меня остались знакомые из Италии, причём они не спортсмены, – это наши русские, которые там давно живут. Переписываемся, созваниваемся. К сожалению, команду после одного сезона распустили, хотя контракт у меня был подписан на два года.
– Как вы выучили английский?
– А я особо его и не выучил. Как мог говорить, так и говорил. У меня были русские знакомые, они мне переводили, когда я просил. Помогали и сербы в «Виртусе» – языки у нас в чём-то похожие. Все баскетбольные термины очень понятные, а в магазине объясниться проще простого: ткнул пальцем и купил. В Болонью ещё украинцы приезжали два раза в неделю и мини-рынок организовывали. Я там покупал всякую вкуснятину, по которой успевал соскучиться, – икру, бородинский хлеб и всё в этом роде.
– Знали ли вы татарский?
– В детстве я по-татарски всё понимал, но стеснялся говорить. В моих кругах было много татар, но все мы говорили на русском. Я понимал на татарском, на нём говорили бабушка и дедушка со стороны отца. Из-за этого и не мог долго заговорить: когда ты маленький и видишь, как родные общаются то на русском, то на татарском, тяжело сориентироваться.
– На что вы живёте сейчас? Ведёте бизнес?
– После завершения карьеры купил коммерческую недвижимость, сдаю теперь её в аренду. Так поступают многие спортсмены – не только в России. На такое дело непросто накопить, зато схема очень упрощённая. Периодически у меня возникают другие темы, но про них говорить не буду. В принципе, я мог бы спокойно ещё три - четыре года поиграть. У меня никаких серьёзных травм не было. Но те клубы, куда мне хотелось перейти, не сделали мне предложений. Хотелось в «Химки» и ЦСКА, с УНИКСом не получилось, в «Урал-Грейте» усложнилась ситуация. Были варианты с Владивостоком, Питером и вроде бы Сургутом. Не захотелось. Предлагали хорошие деньги, но было понятно, что будешь бороться за седьмое - восьмое место. Мне же хотелось бороться за медали.
ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Руслан АВЛЕЕВ
Дата рождения: 4 июня 1976 года
Место рождения: Сарапул (Удмуртия)
Игровая карьера: «СКА-Урал» (Екатеринбург) – 1995/96, ЦСКА (Москва) – 1996/97, УНИКС (Казань) – 1997-01, 2005/06; «Урал-Грейт» (Пермь) – 2001/02, 2003/04; «Виртус» (Болонья) – 2002/03; «Динамо» (Москва) – 2004.
Достижения в клубах: чемпион России (2002), обладатель Кубка России (2004), бронзовый (2000) и серебряный призёр (2001) чемпионатов России.
Десять лучших игроков в истории УНИКСа. Авлеев – на первом месте
«Авлеев приглянулся мне ещё по «СКА-Уралу». Первый еврокубок УНИКСа
Интервью с Русланом в 2013 году – в том числе про драку с судьёй