erid:
Один из самых известных и авторитетных российских скаутов Юрий Янченков в большом интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о видах скаутинга, состоянии селекции в России, а также о нарушениях, за которые в его профессии могут лишить работы.
В 1999
году Янченков подписал контракт с «Тампой», которая в 2004 году завоевала Кубок
Стэнли. Янченков, как один из сотрудников клуба, получил чемпионский перстень.
После 2009 года он работал в центральных скаутских бюро КХЛ и НХЛ, а в январе
нынешнего года вновь стал частью «Тампы», которую называют самой русской
командой лиги.
«СКАУТИНГ – МОЗГИ КОМАНДЫ»
– Юрий Александрович, какое определение вы можете дать слову «скаутинг»?
– Скаутинг – это мозги команды. В НХЛ прекрасно осознают, что даже если команда сейчас играет нормально, то уже через два-четыре года у неё могут возникнуть проблемы. Поэтому там заранее заботятся о потенциальном усилении. Какая самая дефицитная позиция? Хороший центральный нападающий, за исключением хорошего вратаря.
Скаутинг, на мой взгляд, делится на две большие части: первое – юниорский скаутинг, который предусматривает драфт НХЛ. Идёт оценка потенциала игрока с точки зрения его физиологических, морально-этических, игровых возможностей в развитии. Отмечу, что драфт – это только заявка прав.
Проскаутинг – просмотр игроков уже с контрактами, за пределами драфтого возраста. Идёт наблюдение, оценка качеств уже взрослых, готовых игроков. Рекомендация по хоккеисту идёт на предмет их возможного подписания или обмена.
– Сколько по времени в среднем ведётся молодой игрок, которого ещё не задрафтовали?
– В среднем два года. Это минимум. Узнать его подноготную, из какой он семьи, разобраться в его игровых качествах. Если тебе нравится игрок, ты чувствуешь, что он может стать настоящим игроком, то тебе эти ощущения нужно обязательно проверить под разными углами. Но бывает, что ты быстрее, чем за два года, можешь всё определить. У нас в России хорошая молодежь растёт. Нагрузка на скаута довольно серьезная. Я с начала сезона уже посетил около 70 матчей, с каждой из которых сделал доклад, а также составил примерно 650 докладов по игрокам. А это только начало сезона. Но это не только у меня такие показатели, так работает каждый скаут НХЛ. Что касается «Тампы», то у нас достаточно профессиональная группа скаутов. Если у меня общий стаж скаутинга 18 лет, то, например, у финна – 20 лет.
– Сколько скаутов в «Тампе»? И сколько в среднем скаутов в каждом клубе НХЛ?
– В «Тампе» однозначно работает больше 10 скаутов. В Европе, например, у «Тампы» четыре скаута: швед, финн, чех и я. Каждый из нас имеет свои зоны покрытия. Также мы все вместе работаем на международных турнирах. По Северной Америке: у клубов есть обязательный скаут на каждую лигу CHL. Потом идёт так называемый кросскаутинг. Когда скаут из другого региона приезжает посмотреть на хоккеиста, которого ты отсмотрел. Необходимо, чтобы другой скаут приехал, посмотрел на игрока и дал свою независимую оценку. Причём он не знает моей оценки. Но всей информацией владеет главный скаут клуба, который после моей оценки игрока и характеристики со стороны другого скаута, может сказать: «Вот здесь примерно всё одинаково. Тогда всё хорошо». А если, например, оценки сильно расходятся, главный скаут отправляет посмотреть на игрока ещё и третьего человека. Это происходит в том случае, если хоккеист стоит того, чтобы с ним заниматься. Это нужно для определения потенциала игрока. Кросс-скаутинг необходим.
«ЗА ПУБЛИЧНУЮ ОЦЕНКУ ИГРОКА СКАУТА МОГУТ ВЫГНАТЬ ИЗ КЛУБА»
– Как получилось, что
«Тампа» стала самой русской командой НХЛ?
– Да, в «Тампе» в основе играет четыре россиянина. Плюс Саша Волков подписал двусторонний контракт с «Тампой», сейчас он играет в АХЛ. С прошлого года от нас в OHL (хоккейная лига Онтарио) выступает Лёша Липанов, а также играет Олег Сосунов в WHL (Западной хоккейной лиге). По моей информации, все играют очень удачно. А почему самая русская команда? Наверное, система «Тампы» работает так, как этого хочет ее генеральный менеджер – Стив Айзерман.
– А кто из россиян пришёл в «Тампу» благодаря вам?
– Не совсем корректный вопрос. Вот некоторые говорят: «Я задрафтовал его…». Как я уже говорил, при поиске хоккеистов необходим кросскаутинг. То есть оценка хоккеиста минимум двумя скаутами. Я могу дать оценку какому-то хоккеисту, написать про него на хорошем английском, прокомментировать всё это дело, рассказать, какие у него плюсы могут быть в развитии. Подчеркну, что важно рассказать, каким, по твоему мнению, будет игрок через два-четыре года. Но кого драфтовать – строго коллективное решение скаутского собрания. Конечно, окончательное решение принимает руководство команды. Но если генеральный менеджер нанимает тебя на эту работу, значит, он тебе доверяет. Доверие, как я говорил, в профессиональном и морально-этическом плане стоит в скаутинге на первом месте. И если аргументация скаутов по определённому игроку будет сочтена достаточной, то игрока берут в любом случае. Рекомендации от каждого скаута по игрокам постоянно находятся в режиме онлайн в компьютере.
– Чем был связан перерыв в вашей работе с «Тампой»?
– Если в клуб НХЛ приходит новый генеральный менеджер, он обычно меняет всю команду, в том числе и группу скаутов. В Северной Америке это считается нормальным явлением.
– Как произошло возвращение?
– Когда в КХЛ решили, что скаутское бюро и драфт им больше не нужны, я через некоторое время стал сотрудником Центрального скаутского бюро НХЛ. Там я проработал около двух лет, а затем встретился с генеральным менеджером «Тампы» Стивом Айзерманом. Мы с ним долго разговаривали и он, собрав обо мне всю необходимую информацию, в октябре 2016 года сделал мне контрактное предложение на два с половиной года. Хотя есть скауты, которые должны каждый год продлевать контракт с клубом - их так держат в тонусе.
Конечно, «Тампа» была для меня приоритетом, потому что там у меня остались друзья. Доверие – фундаментальная вещь в скаутинге. Как говорил один из моих бывших шефов ещё не в хоккейные времена: «Доверие зарабатывается всю жизнь, а теряется в одну секунду». Я всегда ценил и ценю доверие. Если руководство «Тампы» относится к тебе с открытой душой, то ты просто обязан делать то же самое со своей стороны и даже больше.
«В СПИСКЕ «ТАМПЫ» ДЛЯ ДРАФТА
ЕСТЬ РОССИЯНЕ»
– О чём запрещено говорить скаутам?
– Вся информация по контракту, который заключает скаут с клубом, все сведения, имеющиеся по игроку – это всё носит закрытый характер. Эта информация может быть доступна только руководству клуба. Дело в том, что профессионал, имея минимум информации, без особого труда определяет степень интереса конкурентов к тому или иному игроку.
– За публичную оценку хоккеистов скаутов штрафуют в клубе?
– За это могут просто выгнать.
– Какая ваша зона ответственности в «Тампе»? Только КХЛ или другие лиги тоже?
– КХЛ, МХЛ, ВХЛ – это мой регион, я этим в основном занимаюсь. Замечу, что при работе скаутов ведётся определение топовых игроков, которых мы будем рассматривать для драфта НХЛ. У каждой команды НХЛ есть минимум две встречи, на которых скауты клуба собираются и обсуждают драфтовый лист. У каждого скаута он есть. В середине январе в «Тампе» будет такая встреча, там очень детально будут обсуждаться кандидатуры разных игроков. В драфтовом листе может быть неограниченное количество кандидатов. От тебя может быть хоть 100 хоккеистов, хоть 5 игроков. Это не имеет значения и зависит от тебя и других скаутов. Совершенно необязательно, что ту же КХЛ смотрит только один скаут из России. Смотрят и другие, у которых есть такая возможность. Например, домашние игры «Йокерита» могут посещать хоть финские скауты НХЛ.
– А за какие международные турниры вы отвечали и будете отвечать?
– В прошлом сезоне, например, Кубок Первого канала был за мной. «Турнир пяти наций» в Швеции до 18 лет, чемпионат мира до 18 лет в Словакии. Но это основные турниры, и это даже не столь важно. Уверен, что у каждого скаута достаточно много кандидатов в списке их числа тех ребят, которые даже не входят в сборные.
– Вы сказали, что будет общий сбор в «Тампе» в январе. Сколько у клуба сейчас россиян в списке?
– Я формирую преимущественно свой список. Не могу сказать сколько, но россияне там есть. Драфт это всегда риск, так как драфт это субъективное мнение. Чем больше скаутов просматривают того или иного игрока, чем больше субъективных мнений, тем лучше – складывается более объективные позиции. Скаут даёт всегда субъективное мнение, чем оно и ценно для генерального менеджера клуба и главного скаута. В итоге личная оценка, твоё собственное ощущение по игроку выстраивается в строгую математическую электронную оценку. На это всё смотрит главный скаут, и уже понимает, как мы даём характеристики по тому или иному хоккеисту.
«АГЕНТЫ ИДЕАЛИЗИРУЮТ СВОИХ ИГРОКОВ»
– Чем скаут отличается от агента?
– Между ними огромная разница.
– Ну да, агенты от игроков получают проценты...
– Даже не в этом дело, это естественный и важный момент. Но агент занимается конкретным игроком и, конечно, пытается его всеми силами трудоустроить куда-то, что нормально, потому что он его клиент. Но в скаутинге нет такого, мы работаем на нашего генерального менеджера. Нам всё равно, с каким агентом работает хоккеист. Мы, конечно, должны знать, какой агент у игрока. Но пока хоккеиста не задрафтовали, мы можем и не общаться. А когда игрока задрафтовали, общение с агентом желательно. Хотя, конечно, даже до драфта хоккеиста у нас уже есть вся информация по его агенту. Это немаловажный момент.
– Агент может не обратить внимание на какие-то отрицательные качества своего игрока?
– У агента действительно может замылиться глаз. Он идеализирует хоккеиста. Представитель игрока дорисовывает те качества, которые он бы хотел видеть у своего клиента. Но это нормально с точки зрения психологии любого человека. Это не вина агента, а его беда. А у скаута обратная ситуация. Он не заинтересован материально. Скаут получает конкретную зарплату вне зависимости от того, прошла ли твоя рекомендация на драфте или нет. Скаут работает на команду.
– Юниорский скаутинг
сложнее проскаутинга?
– Да. У взрослых игроков небольшой задел по возможному прогрессу, в юниорском скаутинге – огромный. Ты смотришь на ребят в 17 лет, и у них в зависимости от физиологии, ментальности, психологии профессиональное становление идёт по-своему. У многих ребят к этому возрасту ещё не заканчивается подростковый переходный период, и у них ещё идёт формирование личности. И ты должен определить в юниорском скаутинге, какой личностью он станет. Например, он очень хороший игрок, у него есть все качества, и вдруг у него происходит какой-то серьезный срыв.
Отмечу, что сейчас стало больше клубов НХЛ, у которых есть скауты в России. И игрок может быть в списке Центрального скаутского бюро НХЛ, но скаут той или иной команды может просмотреть его и решить, что он ему не интересен. Скажем, какие-то хоккейные данные у него есть, но по характеру и самоотдаче он не подходит. Это очень важный момент. Причём самоотдача должна быть в каждой игре, каждой смене, каждом моменте игры. А её отсутствие, возможно, в первую очередь объясняется психологией, незавершенностью формирования игрока, как личности. То есть, половина скаутской работы идёт на работу именно с переходным возрастом. В принципе для того, чтобы понять, какой перед тобой хоккеист, достаточно посмотреть на разминку: как игрок катается, как он держит шайбу и так далее. Определение внутреннего состояния для скаута столь же важно, как определение игровых качеств хоккеиста. Он может быть хорошим человеком, но плохим игроком. И наоборот. В своей работе я встречал много и тех, и других.
– А на что вы сами в первую очередь обращаете внимание при рекомендации конкретного игрока?
– Не конкретизируя элементы, скажу, что я сначала обращаю внимание на хоккейные компоненты в развитии, а потом на ментальность, психологию и характер.
«В ФХР СКАЗАЛИ: «СКАУТИНГ ДЛЯ НАС НЕПРИОРИТЕТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ»
– Когда игрокам легче закрепиться в НХЛ при драфтовом периоде?
– Есть такие случаи, когда сразу после драфта игрок пробивается в НХЛ. Это самые топовые игроки вроде Коннора Макдэвида. Но это редкость. В Канаде и США выстроена отличная система развития игроков. После драфта хоккеист обычно начинает с юниорской лиги (CHL в Канаде или USHL – в США). В CHL пока существует эмбарго на иностранных вратарей, которое было введено несколько лет назад. А USHL это та лига, которая даёт возможность молодым вратарям развиваться. Вратарь – это ключевая фигура любой команды. Когда кончится это эмбарго, на мой взгляд, будет принято решение разрешить играть иностранным голкиперам в юниорских лигах. В таком случае все игроки попадут в единую систему. Допустим, «Тампа» кого-то драфтует, он начинает играть в CHL или в USHL. В итоге хоккеист находится под постоянным контролем скаутов. И есть такой ещё тренер по развитию в командах. Он смотрит задрафтованных командой игроков.
Очень важный момент ещё – тренировочные лагеря. Это то, что проводится с Северной Америке. У нас, как вы знаете, последние чемпионаты КХЛ начинались уже в конце августа. В итоге получилось так, что игроки, которые драфтуются из России, не имеют возможности поехать в эти лагеря. Здесь есть свои минусы с точки зрения отъезда российских игроков в НХЛ.
– Кому надо уезжать?
– Скажем, один игрок, может быть, не так заметен в начале, а потом проходит год-два и он набирает нужные кондиции и взрослеет с точки зрения психологии. У каждого свой путь. Не факт, что ребята, которые без драфта уезжают в CHL, имеют более лёгкий путь пробиться на драфт НХЛ, чем ребята, играющие в России. Другое дело, что в Северной Америке есть хорошо функционирующая система развития игрока. У нас такой системы, к сожалению, по большой части, нет. Волков, например, был задрафтован на драфте 1999 года. А он – 1997 года. При этом мы довольны тем, как он играет. Кстати, следующим летом команды НХЛ могут выбирать на драфте и игроков 1997 года рождения. Хотя драфтовый год сейчас – 2000-й. А вот игроки 1996 года уже не могут быть задрафтованы, их можно только подписывать. Как это случилось, например, с Никитой Зайцевым из ЦСКА.
– Что нужно сделать, чтобы в России стать скаутом?
– Я знаю единственную организацию в России, которая находится в Уральском государственном университете физической культуры. Там есть курс скаутинга под руководством Сергея Григоркина. Это бывший скаут «Тампы», он два года работал на клуб. Он известнейший человек в Челябинске, и он этим занимается. Применительно ли это или нет в России? Если не называть фамилий, то, когда я начал руководить Национальной скаутской ассоциацией (создана в 2013 году), мы пытались сначала сотрудничать с КХЛ, а потом вышли на ФХР. Когда мы предложили свои услуги ФХР несколько лет назад, один из руководителей федерации мне по телефону сказал: «Скаутинг для нас неприоритетное направление». А как стать скаутом, если это не приоритетно?
– Сложновато.
– Ничего невозможного нет. Но должны сойтись все необходимые обстоятельства. Скаутов в России сейчас очень мало. Но их стало намного больше, чем еще пару лет назад. Хотя многие ребята, которые стали скаутами в этом году, начали довольно резво. Но опять же каждый клуб определяет для себя сам, насколько хорошо работает их скаут.
«У «САЛАВАТА» СКАУТСКАЯ ГРУППА СОСТОИТ ИЗ ПРОФЕССИОНАЛОВ»
– А сколько в среднем
скаутов работает в топовых клубах КХЛ?
– Я могу сказать только две вещи, а вы делайте выводы сами. В «Салавате Юлаеве» есть Леонид Вайсфельд, который раньше был скаутом «Торонто», а также одновременно Костя Крылов, который работает на «Анахайм». То есть у «Салавата» скаутская группа состоит из профессиональных скаутов, причём с большим опытом. У «Сочи» есть спортивный директор Коля Вакуров, который одновременно работает на «Детройт», а также Вадим Подрезов, который работает и на сочинский клуб, и на «Флориду». У «Сочи», соответственно, тоже достаточно серьёзная скаутская группа.
Из скаутов наших клубов я бы без всяких эмоций также выделил Алексея Трощинского из ЦСКА. Он очень хороший скаут. Уверен, что есть и многие другие. Кроме того, Георгий Михайлович Журавлёв помогает федерации со сборными. Это старейший скаут, работал в своё время на «Сент-Луис». Но в какой степени и как его используют в федерации – не знаю. Мне самому неинтересно работать с федерацией, поэтому я не залезал в эту тему.
В НХЛ проще: тебе конкретно обозначают, что ты должен делать, какие задания должен выполнить и каким качествам должен соответствовать. Ты не ходишь, не просишь, не клянчишь. Тебе не нужны особые документы на компенсацию расходов, в НХЛ полное доверие к скаутам и сотрудникам. Если ты потерял свой платёжный чек на что-то, то ты просто берёшь свою визитную карточку и указываешь на ней определённую дату, конкретный расход, расписываешься на ней, и она идёт в бухгалтерию. У нас такое бывает?
– Сомневаюсь...
– Вот и всё. Это пример доверия и зачем оно нужно. А доверие зарабатывается долго. Твоя информация важна, в том числе и с точки зрения коммерческой составляющей. Задрафтовать человека в последнем раунде при твоей рекомендации считается полным кайфом, особенно если он в итоге заиграл в НХЛ. Тебе просто приятно от этого самому.
– Моральное удовлетворение...
– Да. Вот сейчас приведу пример. Не поехал в «Тампу» в своё время Вася Кошечкин. Он бы мог вполне заиграть в нашем клубе, у него был для этого потенциал. Причём он был задрафтован в самом низу. А ты, скажем, поспособствовал тому, чтобы его взяли на драфт. Но у него не получилось по разным причинам, я о них догадываюсь, но не буду говорить. И нужно понимать, что хороший вратарь – дефицитная профессия, и его найти достаточно сложно.
– Что нужно молодым
российским игрокам, которые ещё не уехали в Северную Америку, чтобы заиграть в
НХЛ?
– Первое – они очень должны этого хотеть. Когда скаут встречается с игроком, первый вопрос, который он ему задаёт, следующий: «Хочешь ли ты играть в НХЛ?». Я делаю немного по-другому и задаю такой вопрос: «Какая у тебя цель в хоккее? Чего ты хочешь добиться?». Если он отвечает, что хочет играть за первую команду, мне становится не особо интересно. Мне нужен человек, который хочет выиграть Кубок Стэнли. Нацеленность, психология, желание, готовность работать и преодолевать любые преграды, в том числе и психологические это всё очень важно в хоккее. Надо идти к своей цели несмотря ни на что. Для скаутов НХЛ, в частности «Тампы», это ценно.
«ПРОБЛЕМА ДЮСШ В ТОМ, ЧТО НАД ТРЕНЕРАМИ ДОВЛЕЕТ РЕЗУЛЬТАТ»
– На какую детско-юношескую школу в России сейчас надо ориентироваться? Брать в пример?
– Преимущество нашего детского хоккея в том, что у нас совершенно разные школы. Но нам надо более профессионально подходить к вопросу селекции игроков для сборных. В выпускной год в старое время проводилось два основных турнира в сезоне: первенство регионов, в ноябре, и финал клубных команд – в апреле. Сейчас остался один турнир. Возможности для людей, которые отбирают и смотрят игроков, сузились в два раза. Если бы первенство регионов вернули, то количество кандидатов в выпускной год могло бы возрасти.
А так, слава Богу, у нас разные школы. За счёт этого и живём. Так и в Северной Америке. Западная хоккейная лига, как считается, выдаёт самых лучших защитников. Квебек считается наиболее техничным. USHL и NAHL – это две лиги в США, в которых игрокам не нужно платить, чтобы там играть. В других юношеских лигах хоккеисты должны платить за то, чтобы играть. И неважно, кто ты – американец, канадец, русский или финн. Но в Северной Америке нет абсолютно противоположных по стилю хоккейных школ, как скажем, школы «Трактора» и московского «Динамо».
Проблема детско-юношеских хоккейных школ, на мой взгляд, в том, что над тренерами сильно довлеет результат. Командный зачёт требует, чтобы тренер выигрывал, набирал больше очков с детьми. Не в последнюю очередь для простой бюрократической отчетности. А заниматься развитием конкретных хоккейных качеств игрока, которые в будущем будут определять его профессиональную готовность, сложнее. От защитника требуют играть проще и не ошибаться, сыграть на ближнего. Если защитник будет делать рискованную передачу, но при этом более многообещающую для развития атаки, а не просто покатит шайбу по борту, у детского тренера возникнет мысль: «А вдруг он совершит ошибку? Провалится?». Поэтому многие детские тренеры просят просто сыграть на ближнего. Хоккеист это сделал и сразу выключился. Он всё выполнил. Но для развития это ноль, это неинтересно.
– Соответственно, в НХЛ сразу говорят, что им такие игроки не нужны?
– В России есть неплохие игроки оборонительного плана. Но НХЛ сейчас развивается так, что лиге нужны игроки, что называется two-way. Это хоккеисты, которые могут хорошо сыграть и спереди, и сзади. У нас не менее талантливые народ, чем в Северной Америке. В России могло бы появится много таких игроков.
– То есть мы сами в детском хоккеем губим свои таланты?
– Безусловно. Но я не скажу так обо всех. У нас есть хорошие детские тренеры, которые рискуют и обучают. Но над ними всё равно довлеет результат. В российском детском хоккее в этом плане нужно найти середину. Результат, конечно, нужен, но детский хоккей, в первую очередь, существует для обучения игроков, а не для побед на площадке, чтобы потом отчитаться перед директором клуба, что мы вышли на первое место и так далее. Но с точки зрения скаутинга, развития самого игрока – это минус. Нужно давать игроку шанс раскрыть свои возможности. Есть же и изначально заложенные качества. Определённый игрок, например, может хорошо видеть площадку, отдать качественный пас, а также практически не ошибается на синей линии. У него заложено что-то внутри, говорящее о том, что он атакующий защитник. А хороший атакующий защитник вообще редкое явление во всём хоккейном мире, в том числе и у нас. Разумеется, эти качества надо развивать, в той или иной степени. Для НХЛ сыграть «проще» это неинтересно.
«КХЛ СТОИТ ПЕРЕЙТИ НА МАЛЕНЬКИЕ ПЛОЩАДКИ»
– Вы говорили в 2012
году: «Все наши ребята, играющие хоть в Америке, хоть в Европе, должны
рассматриваться как потенциальные кандидаты в сборную России. Но скаутинг за
рубежом практически не ведется. Это проблема». Как сейчас с этим обстоят дела?
– Я не могу это комментировать, так как в последнее время не следил за этим. Но я знаю, что Брагин знает всех основных игроков, выступающих в разных канадских лигах. В СHL он точно знает хоккеистов. Насколько он знаком с игроками, которые находятся ниже, я не могу комментировать. Надеюсь, что в федерации есть руководители и скауты, которые этим занимаются.
– Брагин – прогрессивный специалист?
– Считаю Брагина одним из лучших, если не лучшим тренером молодёжных команд. Он очень волевой и профессиональный специалист.
– Что необходимо для развития российского хоккея?
– Хоккей в России, к сожалению, стал достаточно элитарным и дорогим видом спорта. Имею в виду, что сейчас сложно поднять игрока из бедных семей на высокий уровень. Стоимость экипировки у нас достаточно большая, нога у мальчика растёт каждый год и так далее. Я ещё не говорю о других затратах, которые могут быть. Семья должна быть минимум со средним достатком, чтобы сначала их сын смог заниматься хоккеем хотя бы в школе, а потом выходить на более высокий уровень. Из бедных семей в России тоже реально пробиться, но нужен очень большой талант и чтобы его заметили. Чтобы его заметили, нужен скаут.
– В чём преимущество маленькой площадкой перед большой? И стоит ли в России переходить на них?
– Я сторонник маленьких площадок. В ЛДС ЦСКА есть и канадский лёд. Игра у них там значительно быстрее смотрится со стороны, чем на большой площадке. Маленькая площадка дает возможность для развития быстроты соображения, принятия решений. Возможно, их минус состоит в том, что может вырасти количество травм. Но если мы хотим развиваться, то, на мой взгляд, маленькие площадки могут дать нам более зрелищный хоккей. На них нельзя ползать на льду, как у нас, порой, бывает на больших площадках. Они просто отрабатывают своё и больше ничего. Не дай Бог, что всё у нас в плане мобильности и интенсивности в хоккее произойдёт так же, как в футболе. Интенсивность игры – один из элементов, на который мы смотрим как скауты НХЛ, так как там она интенсивная, в том числе из-за маленьких площадок.
– То есть в идеале КХЛ стоит перейти на маленькие площадки?
– На мой взгляд, да. Моё мнение может быть неправильным и, скорее всего, не будет разделено большинством хоккейных специалистов. Но маленькая площадка – один из элементов, который позволит сделать российский хоккей более зрелищным, так как переход на них заставит хоккеистов быстрее соображать и даст возможность развития быстроты принятия решения.