Роб Клинкхаммер: «Не смогу произнести фамилию Билялетдинов»

erid:

Нападающий «Ак Барса» Роб Клинкхаммер в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о том, почему рвался из Минска в Казань, что он думает о казанских водителях и какую позицию лучше выбрать вратарю «Салавата Юлаева» Бену Скривенсу.

«НЕ СМОГУ ПРОИЗНЕСТИ ФАМИЛИЮ БИЛЯЛЕТДИНОВ»

– Роб, что вы подумали, когда впервые узнали о предложении «Ак Барса»?

– Я был очень взволнован, ведь «Ак Барс» – это топ-клуб. Здесь у меня появится возможность побороться за победу в Кубке Гагарина, сделать шаг вперёд в своей карьере.

– Как долго вы раздумывали над предложением казанского клуба?

– Недолго. В России немного другая система обменов, так что всё было урегулировано довольно быстро. Мне очень нравилось играть за минское «Динамо»: там у меня было много друзей, а моей семье нравилось в Минске. Но когда услышал о возможности перейти в «Ак Барс», долго не раздумывал.

– В минском «Динамо» сказали: «Не было смысла удерживать Клинкхаммера, если он рвался уйти из команды»...

– Они имеют право говорить это. Я очень высокого мнения о руководстве и тренерах «Динамо», но я не мог не использовать возможностью перейти в клуб более высокого уровня. К тому же «Динамо» получило неплохую компенсацию, так что для обеих сторон обмен можно назвать выгодным.

– Вы слышали об «Ак Барсе», когда играли в НХЛ?

– Думаю, в первый раз я услышал об «Ак Барсе» во время локаута пять лет назад, когда мои друзья раздумывали, где играть. Крис Верстиг вёл переговоры с клубами КХЛ, в том числе с клубом из Казани. Вот тогда-то я и услышал об «Ак Барсе».

– В Казани много своих воспитанников, в НХЛ такого нет. Какой подход лучше?

– Руководство может строить команду так, как оно хочет. Думаю, что собственные воспитанники привлекают больше болельщиков, которые хотят видеть в составе таких же парней, как и они. Если вы хотите построить топ-клуб, то нужно приглашать доступных топ-игроков, и если такие игроки вырастают в своей системе, это очень круто.

– Как вас приняли в «Ак Барсе»?

– Отлично. Вот только почти никто не говорит на английском. Я не очень хорошо знаю русский, говорю только «Привет» и «Пока». Легионеры команды очень помогают мне, особенно Джастин Азеведо.

– После игры с «Северсталью» вы сказали, что настала ваша очередь сводить Азеведо на ужин...

– О, мы каждый день ужинаем вместе, но обычно это происходит на базе (смеётся). Один раз мы вышли в ресторан и классно провели время.

– Цены удивили?

– Вот не помню, сколько мы заплатили – у меня просто взяли карточку и списали оттуда деньги (улыбается). Но стейки определённо были отличными.

– Иностранцам тяжело даются российские фамилии. Можете произнести фамилию вашего главного тренера Билялетдинова?

– Нет, это очень-очень сложно для меня. Я спрашивал у нескольких парней, как его зовут, но пока мне очень сложно выговорить имя, и я просто зову его «Коуч!» Не хочу, чтобы все думали, что я отношусь неуважительно, но мне нужно время.

– Для россиян, в свою очередь, сложно произнести вашу фамилию. Знаете её историю?

– Корни фамилии Клинкхаммер – немецкие, в переводе это означает «кузнец». В моём случае это говорящая фамилия, ведь кузнец – это трудолюбивый, упорный человек, вот и я на льду беру своё трудолюбием, напором и тяжёлой работой.

«В РОССИИ ВОДКУ ПЬЮТ НЕ ВСЕ – МНОГИЕ ЛЮБЯТ ВИСКИ»

– Насколько быстро вам удалось адаптироваться в КХЛ?

– Мне понадобилось примерно 10 игр, чтобы понять, в какой хоккей играют здесь. Конечно, в КХЛ совсем другой хоккей, и можно сказать, что я до сих пор пытаюсь привыкнуть. В определённых ситуациях играешь на инстинктах, которые выработались в Северной Америке. Иногда это помогает, но мне ещё нужно учиться.

– В первый же свой сезон в Европе вы забросили 21 шайбу...

– В прошлом году у меня было много возможностей, мы играли в североамериканском стиле, очень агрессивно. Мне повезло и с партнёрами: большую часть времени я играл с Мэттом Эллисоном - одним из лучших центрфорвардов в лиге, который в каждый свой сезон набирает по 50 очков. Он доставлял мне шайбу, оставалось только не промахнуться. Плюс я забил много «мусорных» голов с пятачка. Это действительно был отличный сезон. Надеюсь, что удастся выступить не хуже в нынешнем.

– Президент Беларуси Лукашенко часто критикует команду. Как относились к этому?

– Даже не знаю, что мы могли сделать – прошлый сезон стал лучшим в истории клуба. Конечно, могли лучше сыграть в плей-офф, но в первом раунде мы уступили «Локомотиву», который потом выбил ЦСКА. Думаю, что в Минске потеряли отличную команду. Летом пришли иностранцы, которым ещё нужно адаптироваться, сыграться, наладить «химию». Новый тренер Горди Дуайер прививает команде тот же стиль, что и в прошлом году, но пока не всё получается – несколько побед подряд помогут им изменить ситуацию.

– Вы говорили, что стараетесь играть просто, без чего-то фантастического. Но в прошлом сезоне у вас получалось выдавать необычные передачи. Игра в Европе раскрывает вас по новому?

– Иногда это работает, где-то немного везёт. Да, я по-прежнему стараюсь играть просто, доставлять шайбу к воротам, но если увижу свободного партнёра, то отдам передачу, а не буду упорно лезть на пятак.

– Кто же тогда играет фантастически в «Ак Барсе»?

– Азеведо, который отлично начал сезон. Все тройки действовали отлично в первых играх. У нас хорошая глубина состава, четыре равноценных звена.

– В «Динамо» сначала не понимали ваших шуток. Тяжело было освоиться?

– Всё-таки у людей разное чувство юмора: я люблю саркастические шутки, могу подшутить над партнёром после неудачной игры.

– Что было для вас самым тяжёлым при переезде из Северной Америки?

– В первую очередь, язык. Я в первый раз покинул Северную Америку, и когда прилетел, пытался поговорить с несколькими людьми, но никто не знал английского. Я очень расстраивался, когда не мог передать то, что хочу сказать. Люди всегда были готовы прийти на помощь, но просто не понимали, что нужно.

– Говорят, что Минск – едва ли не самый чистый город Европы.

– Да, там очень чисто – иногда видел, как улицы моют с шампунем. Не могу сказать ничего плохого о Минске: отличный город, доброжелательные люди.

– В Северной Америке существует много стереотипов о России: водка, медведи, балалайка.

– Конечно, слышал об этих стереотипах, но когда приехал оказалось, что всё неправда. Например, водку пьют не все – многие любят виски (смеётся). Мне говорили, что в России очень холодно, но климат такой же, как у меня на Родине. Иногда я сравнивал, где холоднее, и в Канаде температура всегда была ниже. Действительность оказалась немного другой, чем я представлял.

«ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ ХОККЕЙ, НО ПОСТОЯННЫЕ РАЗЪЕЗДЫ ИНОГДА РАССТРАИВАЮТ»

– Вы часто отправлялись из НХЛ в АХЛ и обратно. Это сильно нервировало?

– Это очень сложно. Когда ты в АХЛ, тебе всегда нужно показывать свою лучшую игру и надеяться на то, что в главной команде кто-то провалится или вообще получит травму. Много стресса, давления, и остаётся только ждать, что тебе повезёт. Счастлив вспоминать те три-четыре сезона, что я провёл в НХЛ, но вы не представляете, насколько это сложно.

– Ландер, которого тоже постоянно дёргали из одной команды в другую, говорил, что это стало одной из причин его отъезда – для тех, у кого есть семья, удобнее играть в одном городе...

– Отъезд в КХЛ – новый шаг в моей карьере. Как сказал Антон, очень тяжело постоянно находиться в разъездах. Если ты с семьёй обосновался в одном городе, а тебя отправили в фарм-клуб на два месяца, то ты их вообще не будешь видеть. Жизнь хоккеиста – немного сумасшедшая жизнь, куда бы ты ни поехал. Когда у тебя семья, то хочется стабильности – приходить домой каждый вечер, видеть своих детей, ужинать с женой, рассказывать детям сказки на ночь. Я очень люблю хоккей и буду играть столько, сколько позволить здоровье, но постоянные разъезды иногда расстраивают.

– Ваша семья приедет в Казань?

– Да, они прилетят в ближайшие дни. Они стараются сделать визу как можно быстрее, но скоро нам предстоит выезд – вряд ли я буду видеть их часто в ближайший месяц. Но это часть хоккейной жизни, надо чем-то жертвовать.

– В 2015 году вы пропустили несколько игр из-за того, что присутствовали при рождении сына...

– Да, я помню тот день как сейчас. Мы должны были играть вечером в Виннипеге, но по пути в аэропорт мне позвонила жена и сказала, что она почувствовала себя плохо и её отвезли в больницу. После игры, около полуночи, я арендовал машину в аэропорту и погнал домой. Ехал часов 12, думал, что пропущу рождение ребёнка, но успел. Сын родился намного раньше срока, и мы просто не ожидали .что всё произойдёт в этот день. В клубе пошли мне навстречу и дали 10 дней, чтобы побыть с семьёй, но я пробыл с женой и сыном 5 дней. Я пропустил две игры и чувствовал, что нужно ехать в команду.

– Как изменилась ваша жизнь после рождения ребёнка?

– Конечно, очень сильно. До рождения ребёнка ты больше думаешь о себе. После понимаешь, что семья – самое важное в жизни.

– Вашего сына зовут Гуннар. Почему решили выбрать столь необычное имя?

– Даже не знаю. У нас было три варианта. Долго обсуждали, за день до рождения сына, решили остановиться на Гуннаре.

– В Татарстане популярно имя Роберт...

– Серьёзно?

– Это полное имя, но у вас во всех источниках написано «Роб».

– Роб – короче, поэтому так и пишут. Хватит длинной фамилии (улыбается). У меня во всех документах написано «Роберт», но в хоккее почему-то всегда сокращали имя.

«КОГДА БЫЛ МОЛОЖЕ, ОЧЕНЬ ЛЮБИЛ ФАСТФУД»

– В молодости вы работали копателем канав. Что вспоминается в первую очередь из того жизненного периода?

– Это была работа в компании по добыче природного газа. Тогда я играл в юниорской лиге, а летом работал и зарабатывал неплохие деньги – 20 долларов за час. Мы прокладывали газопровод, занимались ремонтом, так что это была не работа копателя (смеётся). Всё проходило под палящим солнцем. Мне очень хотелось преуспеть в профессиональном хоккее, чтобы всю жизнь не заниматься такой работой.

– Вы долго шли к тому, чтобы дебютировать в НХЛ. Что почувствовали, когда вышли на лёд в своей первой игре?

– Это было какое-то сумасшествие. Я никогда не был задрафтован: ни в юниорской лиге, ни в НХЛ. Я был очень горд, моя семья приехала на игру. До сих пор помню каждое мгновение той игры – как кричали болельщики, как выходил на лёд, как вёз семью в аэропорт после матча.

– Вы говорили, что любовь к мороженому и фастфуду могла убить вашу карьеру. Как удалось отказаться от вредных продуктов?

– Когда я был моложе, очень любил поесть такую еду, но понимал, что долго так продолжаться не может, – скоро попросту не сможешь кататься. Сейчас я внимательно слежу за тем, чем питаюсь. Я изменил свой стиль жизни, и это очень помогло мне в хоккее.

– На что налегаете сейчас?

– О, да я до сих пор люблю фастфуд, но просто отказался от него. Чаще ем овощи, салат, но моя главная слабость – стейки.

«У ТКАЧЁВА ХОРОШЕЕ БУДУЩЕЕ В НХЛ»

– Вашу тройку с Гордоном и Хендриксом называли лучшим четвёртым звеном в НХЛ. Почему играли вместе лишь один сезон?

– Не знаю даже. Бойда почему-то обменяли после того сезона. Было очень приятно слышать такое от специалистов. Мы играли просто, старались контролировать шайбу у бортов и часто выходили против первых звеньев соперников, чтобы отработать против них в защите.

– После хорошего сезона в «Ойлерз» вас снова отправили в фарм-клуб...

– У меня была травма лодыжки, я пропустил три месяца, а за это время в «Эдмонтоне» сменился тренер, который начал строить новую команду уже без меня.

– АХЛ называют «автобусной» лигой. Какой выезд был самым диким?

– В первый год, когда я играл в «Норфолке», мы по ночам переезжали из города в город, а не оставались ночевать в отелях – экономили для клуба по 30 долларов с человека. Приезжали в другой город, тренировались и уже потом ехали спать.

– Вы играли в «Эдмонтоне» с Якуповым. Как считаете, почему у него не получается реализовать свой потенциал?

– Переход из юниорского хоккея во взрослый – большой шаг. Наиль – очень хороший игрок, отличный парень. Может быть, ему помешали частые смены тренеров в «Эдмонтоне», ему нужно было больше стабильности, много игрового времени. Мы очень хорошо общались, а когда он в прошлом году был в Нижнекамске, то передал мне и Бену Скривенсу подарки через своего брата.

– Скривенс сейчас играет за «Салават Юлаев» – принципиального соперника «Ак Барса». Уже подкалывали друг друга?

– Конечно, мы хорошие друзья, очень сдружились в Минске. Всегда очень весело играть против друзей: для меня будет принципиально забить Бену, ему – остановить меня. Знаю, что это «зелёное дерби», так что настрой будет что надо.

– В прошлом сезоне вы в твиттере шутили: «Никогда не хочется видеть, как твой вратарь возглавляет форчекинг». Не слишком ли часто Бен выходит из ворот?

– Я думаю, что ему нужно было стать не вратарём, а нападающим – он так любит владеть шайбой. Он очень активен в воротах, и это часть его игрового стиля.

– Скривенс недавно сказал, что отмечал день рождения в одиночестве и сам себе подарил подарок. Удивились?

– Его жены не было с ним, она по делам вернулась в Колорадо. Но он мне рассказывал, что сидел с партнёрами по команде.

– В прошлом сезоне вы подрались с Меньшиковым из «Сибири». Были ли вы довольны действиями оппонента?

– Я считаю, что нельзя поступать так с другими игроками. Мы собрались драться, и я ждал ударов. Но он обхватил мою голову и ударил об лёд. Это могло бы закончиться серьёзной травмой, так вообще можно убить человека. Если ты вступаешь в драку, то нужно биться по-честному.

– Сейчас вы играете в одном звене с Ткачёвым. Агент сказал, что летом его хотели заполучить 17 клубов НХЛ.

– Он отличный игрок, техничный, хорошо видит площадку. Думаю, что у него хорошее будущее в НХЛ. Конечно, есть большая разница в скорости и стиле, но я думаю, что у него не будет проблем с этим. Плюс он говорит по-английски. Думаю, что однажды мы увидим его в НХЛ.

– В феврале вам, возможно, придётся сыграть против Ткачёва на Олимпиаде...

– Посмотрим. В сборной Канады очень большая конкуренция. Если я буду показывать хорошую игру и команда будет выигрывать, у меня будет хорошая возможность попасть в сборную. 40 - 45 нападающих претендуют на Олимпиаду: войти в число тех 12-ти, что попадут в состав, будет очень большой удачей.

– В чём главная разница между Канадой и Россией?

– Язык, еда. То, как люди приветствуют друг друга при встрече. Разное отношение к религии: в Канаде не так много верующих, в России же большинство людей очень религиозны. И стиль вождения, конечно, – на дорогах очень опасно (смеётся).

– В Канаде водители спокойнее?

– Намного. Постоянно перестраиваются с одной полосы на другую, подрезают. В Москве вообще там, где четыре полосы в одну сторону, по девять машин выстраиваются.

– В России многие люди живут в кредит, покупая машины, квартиры. В Канаде так же?

– Думаю, что да. В России люди больше покупают спортивные машины, канадцы же предпочитают вкладываться в дома. Там редко увидишь на дороге «Мерседес» или какой-то другой автомобиль представительского класса.

– Дома вы водите Toyota Tundra. Довольно необычный выбор для хоккеиста...

– Только не в Канаде, в России, конечно, у всех парней спорткары. Я не сильно переживаю из-за того, какая у меня машина, главное – чтобы она не ломалась. Я большой парень, и у меня большая тачка. Очень надёжная машина, я и через 10 лет смогу на ней ездить.

Досье «БИЗНЕС ONLINE»
Роб КЛИНКХАММЕР
Дата рождения: 12 августа 1986 года
Место рождения: Летбридж (провинция Альберта)
Рост: 191 см Вес: 97 кг
Хват: левый
Карьера: «Летбридж» (Западная хоккейная лига) – 2003 - 06; «Сиэттл» (Западная хоккейная лига) – 2006; «Летбридж» (Западная хоккейная лига) – 2003 - 06; «Портленд» (Западная хоккейная лига) – 2006/07; «Брэндон» (Западная хоккейная лига) – 2006/07; «Норфолк» (АХЛ) – 2007/08; «Рокфорд» (АХЛ) – 2008 - 11; «Чикаго» (НХЛ) – 2010/11; «Оттава» (НХЛ) – 2011/12; «Бингхэмптон» (АХЛ) – 2011/12; «Финикс» (НХЛ) – 2012 - 14; «Питтсбург» (НХЛ) – 2014/15; «Эдмонтон» (НХЛ) – 2015 - 16; «Динамо» (Минск) – 2016 - 17, «Ак Барс» (Казань) – с 2017 года.

Артур Хайруллин

Оценка текста