erid:
Петр Немов в 16 лет дебютировал за московское «Динамо» у Валерия Газзаева. Разочаровывал Олега Романцева в «Спартаке» и не понимал Курбана Бердыева в «Рубине». В интервью «БИЗНЕС Online» футболист рассказал, как оставался без денег в Италии, дрался с борцами из-за пирсинга и остался без денег из-за доверия к руководству «Сатурна».
|
|
| Фото: Mike Kireev / Epsilon / Getty Images |
«ЕЩЕ НЕ РЕШИЛ, СТОИТ ЛИ СТАНОВИТЬСЯ ИНВАЛИДОМ»
– Мы несколько месяцев договаривались об интервью – чем вы были так заняты?
– Ха-ха, да ни чем. Просто живу на два города, и в Москве у меня встречи с друзьями только. Пытаюсь понять, чем заниматься дальше. Ещё не угасла надежда поиграть немного. Говорить о завершении карьеры пока не хочу.
Главное препятствие – здоровье. В прошлом феврале сделал операцию на колене, которое с давних пор беспокоит. До этого несколько лет поддавался на уговоры и играл через боль, что привело к хирургическому вмешательству. И я пока не определился, стоит ли становиться инвалидом, ха-ха. Просто побегать и с друзьями можно, но нужно и семью кормить. Профессиональный спорт требует работы на износ.
– В ЛФЛ друзья звали?
– Недавно Евсеев звонил, спрашивал, чем занимаюсь. Рассказал, что играет в ЛФЛ вместе с Нахушевым, Парфеновым. Предложил мне тоже прийти, если будет желание. Но я дал себе большую паузу, и только сейчас буду начинать бегать. Но если в профессиональный футбол вернуться не получится, то хотя бы так играть с удовольствием пойду.
– И чем занимались целый год после операции?
– Много времени с детьми проводил – это был один из немногих плюсов. Ходил в зал заниматься, сейчас начал на коньках кататься и лыжах. Еще ездил к друзьям – есть в других городах дела. Когда-то были мечты открыть салон по тюнингу машин, но с возрастом и предпочтения поменялись, и финансы.
– Когда последний раз звонили с предложением контракта?
– Сейчас интереса нет. В том году были еще звонки, но я честно говорил о проблемах с коленом, не давал никаких обещаний и просил подождать. Конечно, если возвращаться, то хочется в премьер-лигу. Карьера так складывалась, что только последние два года выступал в ФНЛ – и мне там не очень понравилось. Но этот вопрос не принципиальный, хочется остаться в любимом деле и еще поиграть.
«ПРИШЛИ С ПРОКОЛОТЫМИ УШАМИ В ОБЩАГУ – А НА ЭТАЖЕ 50 БОРЦОВ»
– В Москву переезжать в 13 лет было страшно?
– Скорее, тяжело. Пару раз назад уезжал, но быстро возвращался. За неделю скучно становилось. Хотя изначально казалось, что к друзьям вернулся, к родителям – так правильно. Размеры Москвы, конечно, поражали. Пока на тренировку едешь, тебя толпа и в автобус занесет, и в метро. До сих пор к этому не привык. Несколько раз терялись в городе. Однажды с друзьями вышли до магазина. На обратном пути решили сократить путь через дворы. И на три часа ушли. Как выбрались, уже не помню.
– На что тратили первые деньги?
– Со мной сразу после приезда «Торпедо-Лужники» подписали контракт. 100 долларов платили – по тем временам 600 рублей. Хватало дня на два – дальше дырки в карманах. В основном еду покупали, с ней проблемы были. В Макдоналдс сходишь, «Доширак» купишь и все.
– Вы, правда, сделали первую тату до 18 лет?
– К этому возрасту у меня уже все руки были забиты. Первую сделал то ли в 14, то ли в 15 лет. С будущей женой в Орле зашли в официальный тату-салон, где вообще-то несовершеннолетним не набивали. Но нас без лишних вопросов дядька усадил и все сделал. Та татуировка бредовая была вообще: инициалы и браслет. В итоге браслет полностью перебил, одна буква осталась. Сейчас даже тяжело сказать, сколько у меня всего татуировок. Права рука полностью забита, левая наполовину, лопатка, шея, нога. Большинство связанны с моими эмоциями и мыслями от рождения детей.
– Кроме татуировок, что еще делали?
– В первые годы в Москве мы как-то с друзьями где-то гуляли и увидели ларек, где прокалывали уши. Тогда это модно было. А с нами в общаге на этаже жили борцы – 50 человек. Им наш пирсинг очень не понравился и начался прессинг, что надо снимать. Один парень сразу согласился, к нему вопросы кончились. А мы с другом чуть-чуть побились, так сказать. Беспредела не было, конечно. Но насильно пару раз вырывали. После этого я шел и вешал новую. Причем, мне в принципе не нравилась серьга эта – просто стало делом принципа. В какой-то момент они плюнули на это дело и перестали приставать. Я тут же серьгу снял и больше не надевал.
«НА ГАЗЗАЕВА ВО ВРЕМЯ МАТЧЕЙ БЫЛО СТРАШНО СМОТРЕТЬ»
– На тренировках у Газзаева хотелось умереть?
– Его упражнения до сих пор помню. Ужасно тяжело. Мы постоянно с грузами занимались: прыгали, бегали. Падали на поле от усталости. А он же импульсивный очень. Однажды полетели на сборы в Италию. Высокогорье, мы только из отпуска вышли. Он заставил всех бежать «лесенку» на время. И мне 16 лет, а рядом Цвейба, которому 33 года. Газзаев видит, что группа растягивается и кричит: «Последние пятеро платят по 100 долларов». А у меня столько зарплата была! Начал ускоряться, но тут на плечо кто-то руку положил. Оборачиваюсь – Цвейба: «Со мной беги». А тогда субординация была очень серьёзная. Я пытаюсь ему объяснить, что у меня денег нет – ни в какую.
В итоге Газзаев его сначала на 100 долларов штрафует, потом еще на 400. Тот соглашается, потому что зарплата тысяч 30. Потом, слышу, и мою фамилию кричит. Думаю: «Блин, как так-то!». К концу тренировки у меня минус 400 долларов. Но в итоге никакого штрафа не было для меня. Вообще Газзаев часто на словах меня штрафовал, но я деньги ни разу не отдавал. А вообще, он мог наказать и за то, что от мяча отвернулся, когда в «стенке» стоял.
– Во время матчей рядом со скамейкой лучше было не пробегать?
– На Газзаева даже страшно смотреть было во время игры! Если я слышал свою фамилию, меня сразу к земле прибивало. Он же стадион перекрикивал! Повезло еще, что я в центре играл, а не на фланге. И мог бежать в противоположную сторону от него.
– В личных беседах Газзаев другой?
– В 2000 году я против «Уралана» вышел на замену, всего несколько минут отыграл. Потом вернули в состав дубля, там сыграл почти полный матч. Перед следующей игрой «основы» он меня вызывает: «Заранее не стал говорить, чтобы ты спал хорошо. Сегодня ты в составе». И нормально так меня настроил, я вторую игру за два дня отыграл нормально.
|
|
| Фото: Dmitry Korotayev / Epsilon / Getty Images |
– Дубль «Динамо» тогда играл в ПФЛ. Против мужиков сложнее играть было?
– Там долбили по ногам, да. Больше ничего сделать не могли. За меня постоянно наши защитник с опорником заступались – если кто-то сносил, бежали вперед мстить. Как тафгаи. После матчей за «основу», конечно, куда-то ехать в ПФЛ не слишком хотелось. Жалеть себя старался, ноги убирать – хотя от этого только больнее бывает. Помню один момент, когда услышал, что надо играть за дубль и первая реакция: «Вот ё-моё». Но потом сам себе сказал: «Ты что, охренел? Тебе 16 лет!».
– Ради чего ушли из «Динамо» в «Спартак»?
– Я не хотел никуда уходить и всегда мечтал вернуться. Если бы всё зависело от меня, не ушёл бы. Переход стал следствием деятельности агентов и других околофутбольных людей. Точно ситуацию не знаю, но предполагаю, что выглядело так, что пришли люди и выкупили у «Динамо» права на мой трансфер. А потом отдали эти права «Спартаку», заработав на разнице. «Динамо» тогда находилось в сложной финансовой ситуации, поэтому они и согласились. Тем более, что у меня контракт заканчивался.
– Вы пришли в «Спартак» вместе с Сычёвым – он всех на тренировках уничтожал?
– Диман очень трудолюбивый. Нельзя сказать, что у него с детства был сумасшедший талант. В юношескую сборную он приезжал и даже не играл там первое время. Но постоянно работал, а потом воспользовался шансом. У многих бывает этот момент удачи, за который надо зацепиться. Он смог.
– С Сычёвым в «Спартаке» заключили контракт на зарплату 4 тысячи рублей. Вам больше дали?
– У него зарплата была 4 тысячи? Ха-ха, интересно. Мне пять тысяч долларов платили. Или три. Наверное, три тысячи. Но зато мне Романцев сразу сказал, что играть у него я не буду. Такой шок для меня был. То есть, мы контракт подписали, я приехал на первый сбор. Проходит два дня, ко мне подходит Романцев: «Я тебя в команду не звал». А я стою и глазами хлопаю: «В смысле? Я в команде два дня всего». В «Динамо» мне все улыбались, радовались прогрессу. А тут тебе такой тренер говорит, что ты не нужен. И руки опускаются.
Потом, как мне кажется, сумел работой на тренировках доказать, что заслуживаю шанс. Выпустили меня на одну игру в конце первого круга. Причём я во время установки, как обычно, стенки разглядывал – все равно не играю. И тут моя фамилия звучит. Думал, показалось. Пошёл ко второму тренеру уточнять. Тот мне говорит: «Ты совсем уже?». В итоге я так боялся ошибиться, что дважды обрезал мяч. И до свидания.
– Даже за дубль не играли?
– Сначала нет. Потом странная история случилась. Летели в самолете, и меня Федотов к себе подозвал. Объявил, что я и ещё несколько человек с завтрашнего дня работаем с дублем. Начал узнавать причины. Оказывается, Романцев посмотрел в ведомость и решил, что слишком много человек тренируется с основой. И четверых последних в списке обрубил. Я приехал тренироваться за дубль. Червиченко меня успокаивал тогда, советовал ждать и работать. Он даже пытался меня вернуть в «Спартак» через год, когда я уже в «Крыльях» выступал.
«В ИТАЛИИ НЕ ВЕРИЛИ, ЧТО ТАКИЕ ТРАВМЫ БЫВАЮТ»
– Уезжать из шикарных условий «Спартака» тяжело?
– В Самаре была аккуратная база, город приятный. А вот поездку на просмотр в «Шинник» даже вспоминать лишний раз не хочется – настолько она бредовая получилась. После «Спартака» ощущения были, будто ты из пентхауса спустился к бомжам на помойку. На десяток этажей уровень отличался.
Собрали 40 пацанов со всей страны и свезли в одно место на просмотр. Никто друг друга не знает. На улице мороз, поэтому тренировались в зале двумя группами. Случались ситуации, когда автобус уезжал на тренировку и кого-то забывал. Потому что никто не отвечал за это.
Мы туда приехали с Погребняком и сразу решили, что оставаться не будем. Пошли к Побегалову, тот говорит: «Ребята вы хорошие. Но у меня есть задачи, для которых нужны опытные футболисты, а не молодёжь». При этом из 40 человек на просмотре не было никого старше 20 лет. Для чего все это было – я вообще не понял. Может, ему скучно было дома сидеть, вот и собрал пацанов, чтобы в футбол с ними играть.
– Где вы проводили самый успешный для «Крыльев Советов» сезон-2004?
– Лечился в Италии. Еще при Тарханове у меня на тренировке вылетело колено. Доктор посмотрел: «Я ничего не вижу – все нормально». Никаких обследований не проводили. Через несколько дней меня на тренировку заставили выйти, и колено опять выскочило. Но оно же обратно встает – и визуально повреждения нет. А боль адская! Связка же растянута, плюс мениск поврежден. Я встретился с доктором из Москвы и попросил осмотреть. Он колено в руку взял: «А что тут осматривать? Операция нужна». В «Крыльях» сразу плеваться начали, но на операцию в Москву отправили. Ничего не оплатили, поэтому я в обычной больнице лежал - и операция была бесплатная. Кажется, студенты делали. Собрались вокруг ноги и что-то там происходило. В результате я два месяца даже бегать не мог
– В «Крыльях» в травму не верили?
– Началась опала. Говорили, что играть не хочу, зазнался и травмы выдумываю. К тому времени Гаджиев пришел, и меня отправили тренироваться в дубль. Первая же тренировка на искусственном поле – у меня опять колено вылетает. И повторяется история: «Какое тебе обследование, зачем? Ты выдумываешь всё».
Я собрал вещи и поехал в Италию. Там люди за голову взялись и отказывались верить, что такое бывает. Разрыв крестообразной связки был
– Чем там занимались?
– Гулял. Мне вообще повезло. Операцию изначально не оплачивал никто, и у меня денег на нее не было – это стоило от 15 до 25 тысяч. При этом доктор сказал, что я вообще могу закончить с футболом, зависит от результатов операции. А платить надо было заранее.
Звоню в «Крылья», прошу прислать деньги. Они вроде согласились, но ничего не переводили. И мне раз в неделю брили ногу, закатывали в операционную, ждали до 9 утра, а потом увозили назад, потому что денег не было. А через месяц деньги даже на гостиницу закончились. Повезло познакомиться в реабилитационном центре с парнем, который пустил к себе жить. Его родители жили в США, а в Италии у него был дом с восемью комнатами. Он мне и с едой помогал. У него дома постоянно вечеринки были, друзей много. Они ухаживали за нами, когда мы на костылях после операции передвигались.
– Итальянский выучили?
– С книжечкой ходил. Они же там только один язык знают. Через месяц уже понимал почти все разговоры. Там же каждый ужин превращался в застолье. Так что я истории понимал, хотя говорить сам не мог.
– Не думали там и клуб новый найти?
– Я в реабилитационном центре, кстати, познакомился с женщиной, которая была одним из акционеров «Ромы». Богатая такая тетенька, относилась ко мне по-матерински.
|
|
| Фото: Sergei Tsarev / Epsilon / Getty Images |
«БЕРДЫЕВ ПОСТОЯННО ПРОСИЛ ЧТО-ТО ПОМЕНЯТЬ. ПРЕДЛОЖИЛ ЕМУ ПОБРИТЬСЯ НАЛЫСО»
– Курбан Бердыев в «Рубине» заново учил играть в футбол?
– Не прям заново, конечно. Но он тактик сумасшедший – они в этом плане похожи с Гаджиевым. Он каждую команду разбирал так, будто с «Барселоной» предстояло играть. Кто какой ногой сильнее играет у соперника, что умеет, чего не умеет. Если за ним год записывать, то можно спокойно уходить тренировать – потому что про каждого игрока в чемпионате знаешь.
– Помните, чтобы он терял самообладание?
– Случалось, конечно. На сборах он периодически бывал очень суров. Пульт от телевизора сломал однажды. После игры мы разбирали какой-то момент, и он его заново переживал. Прям чувствовалось, что внутри он всех уже трижды убил. Перематывает назад – и опять, будто не видел. На третий раз не выдержал и пульт на пол кинул, начал ругаться. Но, конечно, он большую часть времени старался держать себя в руках и выглядеть спокойно.
– Он знал обо всех процессах в команде?
– Думаю, он контролировал всех, вплоть до уборщицы. Чтобы все работало, как часы, на команду.
– Почему в «Рубине» вас на трансфер выставили еще до окончания сезона?
– Не знаю. Бердыев что-то пытался во мне поменять, но что именно – не объяснял. Не говорил, что его во мне не устраивает. А я сам тоже догадаться не мог. Спустя полгода после перехода в Казань по мне было хорошее предложение, могли продавать. Но Бердыев сказал, что я ему нужен и не отпустил. В итоге за второй круг все перевернулось с ног на голову.
Одновременно «Крылья» постоянно звали назад и говорили, что Бердыев разрешил переговоры вести. Я их предложение даже не рассматривал, пошел разговаривать с Курбаном Бекиевичем. Попросил сказать, как есть, зачем мне звонят с вашего разрешения из другого клуба, если у меня здесь контракт на три года. Бердыев ответил, что меня не выгоняет, но решение мне принимать самому.
– Может, проверял так на преданность клубу?
– Какая тут может быть преданность, если одновременно с этими звонками меня даже в заявку включать перестали? Молча дали понять, что могу уходить. Мне казалось, что я могу учиться чему-то новому. Все-таки у многих тренеров играл, причём, на девяти позициях. С легкостью в любой момент мог перейти с одной на другую. И хотелось какого-то открытого разговора. Но получалось, что никто ничего не говорит – и это давит. В итоге я переживал, и нервозность передавалась на игру. Пытался что-то самостоятельно в себе менять, но получалось только хуже. Прекрасно понимаю болельщиков «Рубина», которые меня критиковали. Такие ляпы случались, каких я в школе не делал. Но это все шло от нервозности и недоверия. Самое страшное, когда играешь до первой ошибки.
– Как это происходило?
– Ну, например, выхожу я правым защитником. 15 минут спустя уже в центре играю. Ещё через 15 минут уже слева. И никто не уточнил: «Нормально тебе так перестроиться и за тайм на трёх совершенно разных позициях сыграть?». А потом говорят, что не очень сыграл. А как надо было? – Надо что-то менять. Давайте, говорю, я налысо побреюсь – изменится что-то?
|
|
| Фото: Dima Korotayev / Epsilon / Getty Images |
«САТУРН» ДОЛЖЕН ДЕНЕГ ЗА ГОД, НО У НИХ ИЗ ИМУЩЕСТВА ДВА АВТОБУСА И МЯЧИ»
– Кто из братьев Ерёменко круче?
– Оба талантливые, но предпочтение отдам Роме. Он с первого дня в «Рубине» показывал, что у него особенная техника и видение футбола. Наверное, один из сильнейших, с кем я играл. Леха тоже хорош, но более взбалмошный и стремится на себя внимание перетянуть.
– В «Сатурне» вам что-то остались должны после развала команды?
– «Что-то»? Мне всё остались должны. За год зарплату. Но уже давно нет шансов получить их назад. Там всё красиво сделали. Получалось, что клуб должен деньги банку, который давал кредиты «Сатурну». А банк принадлежит человеку, который украл бюджет и уехал. Получается, деньги переложили из правого кармана в левый и всё. Суд постановил выплатить, но там из имущества два автобуса и мячи – не с чего выплачивать. Было бы смешно, не будь правдой. Но «Сатурн» вроде единственный клуб, который остался должен денег – с остальных выбил, ха-ха. Вообще постоянно случались такие истории, чтобы пытались обмануть, зажать, но с «Сатурном» самая обидная. Потому что был на пике карьеры, подписал новый контракт, отказав другим клубам. Мог бы уйти на такую же зарплату и сейчас бы чувствовал себя в плане финансов неплохо. Повелся на уговоры президента – меня вообще доверчивость всю жизнь губит.
– Были ситуации, когда другие клубы давали бонусы за победы?
– В «Динамо» нас за какую-то победу со стороны простимулировали. Мне дали 15 тысяч долларов. Я столько денег впервые увидел. Положил их в спортивную сумку под второе дно. Сверху накидал вещей грязных и пошел на вокзал. 100 долларов оставил в кармане, чтобы покушать. Зашел в обменник на вокзале – он закрыт. Выхожу, и мне дорогу перекрывают ребята. Подставляют к горлу нож и говорят: «Давай деньги».
Я начинаю объяснять, что бедный студент, еду домой к маме. А сам думаю, что умру, но «пятнашку» не отдам. Они по карманам – находят 100 долларов. Начинают в сумке копаться, а там шорты, гетры, все вонючее. В итоге отпустили. Я напоследок грустный вид сделал, говорю: «Хоть мелочи отсыпьте на еду». Сам же думаю, что скорее бы они с этой соткой свалили. В итоге сел в поезд прямо на эту сумку и до конца поездки не вставал. Голодный был, трясло всего.
Досье «БИЗНЕС ONLINE»
Пётр НЕМОВ
Амплуа: полузащитник
Дата рождения: 18 октября 1983 года
Место рождения: Орел
Карьера игрока: «Динамо» (Москва) – 2000 - 2001; «Спартак» (Москва) – 2002; «Крылья Советов» (Самара) – 2003 - 2013, 2012 - 2014; «Сатурн» (Московская обл.) – 2007 - 2010; «Рубин» (Казань) – 2011 - 2012; «Томь» – 2014 - 2016.
Достижения: обладатель Кубка России (2012), бронзовый призёр ФНЛ (2016).