erid:
Завтра в Пензе стартует чемпионат России по прыжкам в воду, который определит участников Олимпиады в Лондоне. Перед этим стартом интервью «БИЗНЕС Оnline» дал главный тренер сборной Татарстана Павел Муякин.
«ШЛЕЙХЕР СЕЙЧАС ПРЫГАЕТ ОЧЕНЬ ПО-МУЖСКИ»
– Павел Борисович, что вы ожидаете от чемпионата страны и как бы вы прокомментировали выступление своего ученика Никиты Шлейхера на чемпионате Европы?
– Помимо медалистов национального чемпионата, этот старт определит российских олимпийцев, потому, что к 15 июня федерация прыжков в воду должна огласить состав олимпийской сборной пофамильно. Если говорить о моем ученике Никите Шлейхере, то он претендует на олимпийские лицензии в индивидуальных и синхронных прыжках с вышки.
Что касается чемпионата Европы, то Никита очень удачно выступил на нём. Стал третьим на вышке, что очень важно, поскольку это олимпийская дисциплина. И завоевал еще две бронзовые медали – с Надеждой Бажиной в прыжках с 3-метрового трамплина и с Юлией Тимошининой в прыжках с вышки.
В послеолимпийский период есть вариант создания пары Никиты с Александром Бондарем. Это известный прыгун, который ранее выступал за Украину, но сейчас переехал в Россию, и находится вместе со своим тренером Ольгой Леоновой в Казани. Бондарь и Шлейхер уже выступали вместе на Кубке России, и обыграли там нашу титулованную пару Роман Измайлов – Виктор Минибаев. Но у Бондаря пока нет «спортивного гражданства», он не имеет права выступать за Россию на международных соревнованиях, а потому мы отложили создание пары на более поздний срок.
 | Павел Муякин |
| Фото: Facebook |
– Все партнёры Шлейхера, которому 18 лет исполнится только 10 июня, намного старше. 22-летний Бондарь, 25-летний Минибаев, и Никита в парах с ними смотрится субтильным юношей… Это проблема?
– Это визуально. А на самом деле Шлейхер сейчас прыгает очень уверенно, по-мужски. Его программа по сложности практически не отстаёт от программ наших признанных лидеров. Да и характер у него дай Бог каждому.
– Шлейхер – универсальный солдат. Прыгает со всего – с трамплина, с вышки, в парах, в миксте. Он такой же уникальный, как ранее был Дмитрий Саутин?
– И это есть, и моё тренерское кредо состоит в том, чтобы пробовать себя во всех направлениях прыжков в воду. Да, это отнимает много времени, сил, нервов, но и даёт больше возможностей. При том, что трамплин и вышка дополняют друг друга. По этой же методике у меня тренируется Александр Белёвцев и Виктория Милашечкина. И те дети, которые у меня тренировались, все были «многостаночниками». Чем больше координационная платформа, тем шире его координационный диапазон.
«В ПАРЕ И МИКСТЕ ГЛАВНОЕ – ОБОЮДНОЕ ЖЕЛАНИЕ РАБОТАТЬ»
– Если говорить о паре или миксте, то там нужно не только синхронизировать выполнение программ спортсменами, но и синхронизировать их настроение. Один может быть подавлен, другой находиться в эйфории, да еще, если у них разные тренеры… Как здесь вести работу?
– Здесь важно обоюдное желание спортсменов, которые прыгают в миксте или паре. Если ты встал в пару, тот тут уже нет – «хочу, не хочу», тут есть «надо» и «должен». Обоюдное желание – это один из главных ключей к успеху. Два тренера и два спортсмена в этом случае мыслят одинаково, тем более, если у них получается. А получаться будет, если ты хочешь этого.
 | Никита Шлейхер |
| Фото: архив «БИЗНЕС Online» |
– Прыжки в воду – это субъективный вид спорта, где многое еще зависит от «имени», от титулованности спортсмена. Сталкивались с тем, что судьи придерживают оценки для малознакомого им Шлейхера?
– Во-первых, сейчас при подсчете оценок убирают по две наиболее низкие и высокие оценки, чтобы не давать возможности судьям делать большой разброс в оценке. Во-вторых, тут надо говорить о нюансах судейства в России и на международных соревнованиях. В России, чтобы вы знали, судят тренеры, поскольку у нас просто нет практикующих судей. Ну, а так как тренеры еще и являются конкурентами, поскольку вынуждены оценивать своих и чужих учеников, то сильно «накосячить» просто не могут. Не забывайте, что по две высокие и низкие оценки не учитываются. Что касается международных соревнований, то там судят любители прыжков в воду, которые знакомы с правилами, имеют соответственные квалификации после прохождения судейских курсов. Этим, кстати, я объясняю разброс оценок, который, зачастую, происходит по итогам чемпионата России и международных стартов. У нас судят тренеры-профессионалы, за границей – «продвинутые», компетентные, но, тем не менее, зрители. Как пример: прыжки, сделанные максимально близко к снаряду, не поощряются на профессиональном уровне, и судятся строже. А на международном уровне такой прыжок может оцениваться, наоборот, достаточно высоко, если судье нравится такой прыжок с повышенным риском. Но и на международных соревнованиях минимализируется вариант возможности арбитрам договариваться, поскольку слишком много человек должно быть вовлечено в этот процесс. Субъективизм в оценках сейчас вызывается человеческим фактором – кому-то нравится, кому-то – нет.
«ВИЖУ В ХАЙ-ДАЙВИНГЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЯ СЛОЖНОСТИ ПРОГРАММ»
– В 1983 году на Универсиаде насмерть разбился советский прыгун Сергей Шалибашвили, а на Олимпиаде-1988 серьезно поранился будущий чемпион Грег Луганис из США. Эти случаи заставили судей-профессионалов снижать оценки за неоправданный риск?
– Вы назвали два случая. На самом деле, их гораздо больше. Просто они происходили на крупных соревнованиях, а потому и бурно обсуждались. На самом деле выполнение прыжка в минимальной близости от снаряда никогда не приветствовалось. Сейчас можно даже сказать, что наказания за такой прыжок смягчают, раньше они жестко оценивались. Просто раньше программы были слабее по сложности, тот же Луганис исполнял прыжки, сложность которых сейчас доступна лидерам прыжков среди женщин.
– Прошло всего 30 лет, и сейчас его программу исполняют, как вы сказали, женщины, а юниоры делают прыжки куда большей сложности. Когда, по вашему мнению, наступит время, и на прыжки нынешней, запредельной сложности, будут смотреть сверху вниз юниоры будущего?
– Когда я сам прыгал, мы думали, что прыжки в воду уже достигли своего потолка по уровню сложности. Потом не надо забывать, что усложнение программ произошло не только за счет человека, но и за счет улучшения снарядов, тех же трамплинов. Потом некоторое время был еще потолок судейских оценок, когда, как бы круто ты ни прыгал, но выше коэффициента 3,0 никакой прыжок не оценивали. Со временем ограничения по уровню сложности сняли, и это дало рост сложности. Не знаю, можно ли придумать что-то еще более сложное, чем программы нынешних лидеров нашего вида спорта. На данный момент я вижу, что можно было бы усложнить винтовые прыжки. Сейчас коэффициент сложности прыжков с вышки – 4,2 приближен к потолку человеческих возможностей.
Вот у нынешнего хай-дайвинга я вижу, где и как можно усложнять программы. Я говорю не только в качестве стороннего свидетеля, поскольку готовил в Ставрополе одного из первых клиф-дайверов Сергея Зотина, который соревновался еще тогда, когда это был просто экстремальный вид спорта, не входивший в программу чемпионатов мира и Европы. К сожалению, он погиб в автокатастрофе. Так вот, в хай-дайвинге за счет высоты вышки – 20 метров у женщин, и 27 метров у мужчин есть люфт, где еще можно добавлять «винты» и вращения. Со временем, я думаю, там будут что-то придумывать, чтобы обеспечивать зрительский интерес, который сейчас достаточно высок. К примеру, на Гран-при в Португалии собралось 55 тысяч человек.
 | Никита Шлейхер и Юлия Тимошинина |
| Фото: архив «БИЗНЕС Online» |
«СУДЕЙСКИЕ СКАНДАЛЫ? НА ОЛИМПИАДЕ В АНГЛИИ ТОМАСУ ДЭЙЛИ ДАЛИ ПЕРЕПРЫГНУТЬ»
– Подозреваю, что там был и такой мотив – «а вдруг кто-то убьется»?
– Не исключаю и этого. Кстати, на чемпионате Европы в Лондоне мы спорили с заслуженным тренером СССР Юрием Аселёдкиным, который утверждал, что людям хочется не чистого спорта, в котором в честной борьбе определяется чемпион, а низменного хлеба и зрелищ. Возможно, доля правды в его утверждении есть, хотя мне не хотелось бы так думать.
– Все оценочные виды спорта – будь-то фигурное катание или гимнастику преследуют свои скандалы. В прыжках в воду, кажется, тишь да гладь, да божья благодать. Это на самом деле так?
– Все виды спорта, которые вы перечислили, они, будем объективны, более популярны и развиты, чем прыжки в воду. У нас вид спорта более такой камерный, которым занимается ограниченное количество людей. Есть и свои скандалы, но также камерные, которые особо и не раскрутишь. К примеру, на Олимпиаде в Лондоне дали перепрыгнуть Томасу Дэйли - местному прыгуну в надежде на олимпийское «золото». Он продемонстрировал, что ему что-то помешало при исполнении попытки, и главный судья разрешил ему выполнить вторую попытку. Тем самым, он улучшил свою оценку, и отодвинул с третьего места на четвертое нашего Виктора Минибаева. Скандал? Возможно, но на взгляд широкой публики, в этом не будет ничего предосудительного.
– Весь российский спорт в последнее время сотрясают допинговые скандалы. Сначала вспомнили Олимпиаду 2014 года, потом 2008 года, не исключено, что такими темпами доберутся до Олимпиады в Москве. Опять же, только прыжки в воду могут чувствовать себя спокойно. Почему?
– У нас исторически нет, и не может быть допинга. Нет таких препаратов, которые могли бы стимулировать качества, необходимые прыгуну высокого класса. Да, бывают свои неприятности, как случилось с нашей спортсменкой Юлей Пахалиной. Она была наказана двухмесячной дисквалификацией за применение капель, которые она закапывала при простуде. Потом ВАДА своими проверками не даёт расслабляться. К примеру, Никиту приехали проверять в шесть утра, согласно программе внесоревновательного контроля АДАМС. Под таким контролем лишний раз на свидание с девушкой не пойдёшь.
– Согласно законам физики, более тяжелые предметы падают быстрее. Так каким образом удаётся достичь синхронности в миксте. Там же юноша чаще всего бывает тяжелее партнёрши?
– Я могу ответить просто – с тренировками всего можно достичь. В прошлом сезоне главный тренер сборной России Олег Зайцев предложил нам встать в микст с Юлией Тимошининой, и мы согласились, так как Никита – универсальный спортсмен. В этом году у него уже был опыт прыжков с 3-метрового трамплина с Надеждой Бажиной. Потом синхронные прыжки разнополых спортсменов это вид новый, следовательно, особо не изученный. Тут при создании новой пары мы зачастую идём на поводу своего опыта. Потому, что сразу бывает видно – подходят партнёры друг другу, есть смысл в дальнейшем работать или нет. Бывает так, что поставили юношу и девушку, и они никак не «попадают» - нет синхрона и всё тут. Второй важный аргумент – желание обоих партнёров. Тут же надо помнить, что подобные старты это не только возможность выиграть медаль, но и лишняя нагрузка, как физическая, так и психологическая. Если говорить о Никите, то он в индивидуальной программе прыгает только один из семи прыжков, которые входят в программу микста. Следовательно, ему приходится дополнительно разучивать еще шесть прыжков, чтобы исполнять их в программе с Тимошининой.
 | На ЧМ-2015 года Шлейхер выступал в миксте с Юлией Тимошининой |
| Фото: архив «БИЗНЕС Online» |
«НАДЕЮСЬ НА ОТКРЫТИЕ КАФЕДРЫ В ПОВОЛЖСКОЙ АКАДЕМИИ СПОРТА»
– И вы, и ваши ученики достаточно новые, и пока еще малознакомые люди для Казани. Расскажите о себе.
– Родился в Ставрополе, где начал заниматься прыжками в воду с девяти лет. Там же я начал тренерскую деятельность, у меня со временем набралась очень хорошая группа учеников. Практически все являлись членами юношеских сборных России – Шлейхер, Белёвцев, Лев Саркисян, который сейчас входит в сборную Армении. У нас там, на Ставрополье, кстати, очень хорошая школа прыжков в воду с очень богатыми традициями, сама школа существует с 1970 года. А с годами только вино улучшает свои вкусовые качества, а спортивная инфраструктура, увы, нет. База в Ставрополе устарела, всё приходилось чинить своими руками. Отношения с руководством бассейна были прекрасными, слов нет, но вот сам объект уже не отвечал высоким требованиям. И тренироваться в этих условиях, а потом выступать в других, естественно, куда более лучших условиях, было неоправданно. И со временем, главный тренер сборной России Олег Зайцев предложил мне ознакомиться с условиями, которые может предоставить Казань: бассейн, возможность открытия школы, а в дальнейшем и кафедры водных видов спорта в Поволжской академии спорта. Я приехал с целым пакетом предложений, как организовать работу в ДЮСШ, и так далее, и мне обеспечили все условия, и директор дворца водных видов спорта Альберт Багаутдинов, и директор школы «Акватика» Лев Камешков. Я увидел здесь перспективу построения работы в том виде, в котором я хотел бы в идеале.
– Объект есть, школа есть, теперь дело за высшим учебным заведением, открытием кафедры.
– Да, это также входит в планы. Я сейчас являюсь преподавателем Поволжской академии спорта. мы уже разговаривали с ректором Академии спорта Юсупом Якубовым об образовании кафедры водных видов спорта. Эту же тему поднимали на встрече с Юсупом Диганшеевичем по приезду в Казань Саши Бондаря. Там загвоздка пока только в количестве обучающихся, но это вопрос решаемый. И Шлейхер, и Белёвцев, и Милашечкина, со временем, закончат обучение в школах, училище олимпийского резерва, и будут поступать в академию. Моя ученица Светлана Колесникова, – кандидат наук, она также имеет опыт преподавательской работы. Кстати, это мама Никиты Шлейхера. Нам нужны тренеры по прыжкам в воду. Бассейны есть и в Астрахани, и в Белгороде, и в Смоленске, а тренеров по нашему виду спорта готовит только РГУФК. Надо расширять географию прыжков в воду, чтобы не 15 регионов его развивало, как сейчас, а 20, или даже 25. Это прекрасный, красивый, и медалеёмкий вид спорта, о чем тоже не надо забывать.