Новый главный тренер о назначении, карьере и татарских корнях.
«Ак Барс» официально объявил о назначении Анвара Гатиятулина. Контракт со специалистом и его штабом рассчитан на два сезона.
Во время своего первого визита в Казань главный тренер дал интервью «БИЗНЕС Online» и рассказал, готов ли к чемпионским амбициям «Ак Барса» и каким будет его хоккей.
«Ак Барс» нашёл татарина
48-летний Гатиятулин сменил в должности главного тренера Зинэтулу Билялетдинова, у которого закончился третий приход в казанский клуб вылетом в первом раунде Кубка Гагарина. Параллели провести здесь легко: «Ак Барс» выиграл четыре чемпионских титула с нижегородским татарином, а теперь рассчитывает построить новый успешный проект с татарином челябинским.
Главное отличие Билялетдинова от Гатиятулина: если Билл переходил в Казань чемпионом (выигрывал в 2000 году с московским «Динамо»), то его сменщик ещё ждёт получения первого Кубка. Главные успехи в тренерской карьере Гатиятулина – бронзовые медали с «Трактором» в сезонах 2017/18 и 2021/22. Но назвать нового рулевого «Ак Барса» неопытным нельзя: он прошёл все ступени, которые только может пройти тренер. Работал в детском хоккее, МХЛ, ассистентом в сборной России и СКА и провёл шесть лет как главный тренер в КХЛ.
Но даже с таким бэкграундом «Ак Барс» для Гатиятулина – серьёзный вызов. Это первый топ-клуб в карьере специалиста. Руководство уже обозначило своё доверие новому тренеру: с учётом его мнения уже стартовала селекция и клуб приготовился к расставанию с рядом звёзд. Гатиятулин видит новый «Ак Барс» из молодых, голодных и быстрых хоккеистов, которые будут играть по заданию. С этим назначением казанский клуб должен пройти давно назревавшую трансформацию из команды звёзд в команду-звезду.
Мы поговорили с Гатиятулиным во время его первого визита в Казань. К моменту разговора он уже успел осмотреть базу, встретиться с руководством «Татнефти» и вступить в плотный контакт с клубными менеджерами. Каким же видит новый «Ак Барс» сам Гатиятулин?
«В «Сибири» всё преподнесли так, что мы договорились о контракте. Но между нами были просто переговоры»
– Анвар Рафаилович, когда вам поступил первый звонок из Казани?
– Не назову точное число, но это случилось после моего отказа от предложения «Сибири».
– А в прессе преподносилось всё так, что «Ак Барс» пришёл и выкрал тренера.
– Это всего лишь взгляд с одной стороны. Со многими формулировками, которые мне попадались на глаза, не согласен.
– Можете восстановить те события, так как вокруг них, действительно, ходило много слухов?
– «Сибирь» вышла на моих агентов, начался диалог. Мне позвонил генменеджер «Сибири», мы стали разговаривать и нашли определенные точки соприкосновения. Затем я улетел в Канаду и меня попросили пообщаться по видеосвязи с губернатором Новосибирской области. Из того, что он озвучил, меня устроило не всё. Позже задали вопрос: «Готовы ли вы взять команду?». Ответил, что готов, но есть детали, по которым работают агент и генменеджер «Сибири». Стандартный переговорный процесс.
– Откуда появился пресс-релиз «Сибири», что с вами достигнута договоренность?
– Это была инициатива другой стороны. Я был против, чтобы какие-то новости вообще давали, пока не подписан контракт. Утром по Северной Америке просыпаюсь, а информация уже в интернете. Очень удивился, ведь уже склонялся к тому, что вариант с «Сибирью» не для меня. Тогда же пошли слухи об «Ак Барсе». Генменеджер спросил меня, перехожу ли я в Казань, я ответил, что нет. Так и было на тот момент. И только через две недели мне позвонили из «Ак Барса».
– Со стороны «Сибири» теперь к вам может быть не самое хорошее отношение. Как вы это воспринимаете?
– Это часть работы. Просто всё это преподнесли так, что мы договорились, но между нами были просто переговоры. Никаких джентльменских соглашений не нарушал, согласия возглавить «Сибирь» здесь и сейчас не давал. Только при определенных условиях, до которых речь не дошла. «Сибири» могу пожелать только удачи.
– Правда ли, что у вас ещё был вариант с ЦСКА? Приглашал ли вас Илья Воробьёв на роль помощника?
– Да.
«Говорил папе: «Почему не научил меня разговаривать на татарском языке?»
– Какие слова «Ак Барс» нашёл, чтобы заинтересовать вас?
– Это клуб с большой историей, от таких предложений глупо отказываться. Долго мне думать не пришлось. Сейчас я изнутри погружаюсь во все процессы и ощущаю, насколько тут всё серьезно и насколько внимательно относятся к команде. Недавно была встреча с президентом клуба Наилем Ульфатовичем Магановым, было подчеркнуто, что работа должна быть в команде. Я ощутил эту поддержку, сама атмосфера мне очень понравилась.
– С другой стороны, такое внимание – это ведь давление и ответственность...
— Я осознаю эту ответственность, никогда не боялся этого. Уже познакомился с возможностями хоккейной вертикали «Татнефти», впечатлён, что компания делает для развития хоккея, и наслышан сколько внимания уделяет «Ак Барсу» раис Татарстана Рустам Нургалиевич Минниханов и что клуб это один из главных брендов республики. Поэтому со стороны команды нужна соответствующая отдача.
– В «Ак Барсе» каждый год ждут Кубок Гагарина…
– Конечно, я знаю, что задачи клуба всегда максимальные. На встрече с Наилем Ульфатовичем Магановым было сказано, что мы друг другу помогаем.
– Возможно ли построить чемпионскую команду за один год?
– Любой процесс занимает время, но я не собираюсь себя успокаивать тем, что за один сезон сложно построить чемпионскую команду. Будем делать всё для этого. В Казани все условия для этого есть, я ощущаю огромную поддержку уже сейчас, когда еще даже не приступил к полноценной работе.
– Долго думали над предложением «Ак Барса»?
– Почти не думал. Всё, что я хотел услышать, сразу проговорили.
– Как будете относиться к разговорам, что вас поставили из-за татарской фамилии?
– Никак.
– В 2004 году, когда «Ак Барс» приглашал Зинэтулу Билялетдинова, немаловажную роль сыграл фактор национальности. То решение дало клубу чемпионство 2006 года и три раза завоевание Кубка Гагарина. Возможно, что в «Ак Барсе» хотят повторить историю. Вас ведь хотели пригласить ещё в 2019 году.
– Да, на меня выходил «Ак Барс», но у меня был контракт со СКА. Насколько это было серьёзно, не могу сказать.
– Насколько, кстати, вы ощущаете себя татарином?
– У меня родители татары. По маминой стороне у меня родственники из Ленинграда, а по папиной – из Челябинска и Курганской области. Помню все встречи с родственниками, которые проходили на татарском языке. Что-то не понимал, какие-то слова я постепенно выучил. Затем я пошёл заниматься хоккеем, немного не до этого было. Мой отец хорошо разговаривает по-татарски, и я ему говорил: «Почему не научил меня разговаривать на татарском языке?» На что он ответил: «Как я мог тебя научить, если ты все время был на тренировках, сборах и играх?».
– Что ваши родители сказали, когда узнали, что вы перейдёте в «Ак Барс»?
– Только порадовались. Сейчас они живут в Челябинске, будут всей большой татарской родней болеть за «Ак Барс».
«Свои мысли будет высказывать не только главный тренер, но все ассистенты»
– Как будет формироваться ваш тренерский штаб?
— Будет учитываться мнение главного тренера. По комплектованию команды – та же история. Мы ведём совместную работу. Это тоже один из моментов, которые понравились в общении с «Ак Барсом». Мы на постоянном контакте с генеральным менеджером Маратом Валиуллиным и директором Мансуром Усмановым, обсуждаем игроков, различные варианты усиления команды и тренерского штаба.
– Так было во всех клубах, где вы работали?
– К сожалению, нет. Было такое, что формирование тренерского штаба отходило к руководству
– Почему вы сами хотите выбирать помощников?
– Это длительный процесс. Мне самому нужно разобраться, какое у человека видение хоккея, что он из себя представляет. Это всё занимает время. С помощниками приходится проводить времени больше, чем с семьей, и правильная атмосфера играет важную роль в общем результате.
– Может ли в КХЛ работать схема, когда генеральный менеджер берёт на себя вопрос комплектования, а главный тренер только тренирует?
– Везде всё по-разному. Есть команды, где генменеджер привозит игрока и говорит: «Вот тебе игрок», а есть где интересуются мнением тренерского штаба.
– Это чемпионские команды?
– У меня не было общения с чемпионскими командами по этому поводу. Но знаю один клуб, где проворачивалась подобная схема. Результат: не вышли в плей-офф.
– Вернёмся к вашему тренерскому штабу. Кто в него войдет?
– За меньшинство и защитников будет отвечать Александр Макрицкий, перед прошедшим сезоном он вошёл в мой штаб в «Тракторе» и доработал до конца сезона, серьёзный специалист, который обращает внимание на ключевые детали.
За большинство будет отвечать Алексей Тертышный. Он со мной работал в Челябинске и, кстати, играл в «Ак Барсе».
За нападающих будет отвечать Денис Ячменёв (тренер тюменского «Рубина» из ВХЛ – ред.). Мы с ним встречаемся каждый год и общаемся в течении сезона. Мне нравится его подход к работе. Здесь у нас много общего.
С вратарями будет работать Георгий Гелашвили, с ним тоже мы работали в течение трёх сезонов в «Тракторе».
Думаю, с ним в тандеме будет Александр Агопеев, который уже работает в Казани.
Брэндон Бови останется тренером по физподготовке.
Также хорошие отзывы слышал о Михаиле Глухове. Он тоже войдёт в штаб и будет отвечать за развитие игроков. Это опытный игрок, чьё мнение мы тоже будем выслушивать.
– Ячменёв будет вашим первым помощником?
– Тут делить мы ничего не будем – у нас единый тренерский штаб. Работа будет выстроена так, что свои мысли будет высказывать не только главный тренер, но и все ассистенты.
«Не настроен играть в оборонительный хоккей»
– От тренерского штаба перейдём к игрокам. Какие ключевые характеристики вы видите в новичках?
– Хотелось бы играть более активно, нам важна командная скорость. Один из ключевых моментов — игра спецбригад. Важна будет вратарская линия. И, конечно же, важно создать коллектив.
– А в какой хоккей будет играть «Ак Барс» под вашим руководством?
– Когда я ещё тренировал детей, и потом работал в МХЛ мы всегда играли в весёлый и активный хоккей. В КХЛ на первый план выходит результат. Если будет командная скорость, то мы будем играть активно. Если активности от игроков нет, то и не получится такой хоккей.
Когда мы в «Тракторе» взяли «бронзу» в сезоне 2017/18, мы играли активно уже с предсезонки. Тогда у нас всё получалось, но по ходу регулярного чемпионата нам не хватало скорости. Пришлось менять манеру игры: начали больше уделять внимание построению, выходу из зоны и позиционной атаке. Когда мы с «Трактором» взяли «бронзу» в сезоне 2021/22, тоже не играли от обороны. Мы были в тройке по забитым голам.
– Проговорим: вы не настроены играть в оборонительный хоккей?
– Не настроен. Но я не скажу, что в «Тракторе» мы постоянно играли в оборонительный хоккей. Просто у нас не было глубины состава — нагрузка падала на одних и тех же. Если мы не были свежими, приходилось менять тактику и манеру игры. В любом случае, внимание игре без шайбы мы будем уделять.
Ещё в современном хоккее многое зависит от исполнителей. Взять тот же форчек (активная игра без шайбы в зоне соперника – ред.). Нужны игроки с отличным катанием, чтобы всё получалось, а не просто катить в чужую зону ради обозначения давления.
Вижу, что история с моим оборонительным хоккеем превратилась в какой-то миф. Да, мы могли в силу разных причин мало забивать, но «автобусов» никогда не ставили. Есть, допустим, статистика, что даже за те 14 матчей в прошлом сентябре, за которые меня съедали, «Трактор» провел в атаке на 10 минут больше, чем «Спартак», который всех впечатлял. Но не буду же на каждую пресс-конференцию приходить с какими-то данными и что-то доказывать. Да и сейчас что об этом говорить? В Казани будет новая история.
– «Ак Барс» в плане открытости к болельщикам – самый прогрессивный клуб КХЛ. Вас же считают весьма закрытым для прессы человеком.
– Я готов к открытости, никогда не был закрытым. Просто хотел всегда, чтобы больше внимания уделялось именно хоккеистам: они выходят на лед, и они – главные герои.
– Игрокам не будете запрещать давать интервью?
– Никогда не запрещал хоккеистам команды участвовать в медиа-активностях за редким исключением, когда понимал, что игроку лучше побольше отдохнуть, а не участвовать в каких-либо съемках. Раздевалка открыта – всегда пожалуйста. Приходите, договаривайтесь об интервью и разговаривайте.
«У меня есть список из игроков «Нефтяника», которые получат шанс в «Ак Барсе»
– Вы были на двух матчах «Нефтяника» против АКМ в финале Кубка Петрова. Обратили ли внимание на разницу в уровне хоккея между КХЛ и ВХЛ?
– Разница есть, притом существенная. В ВХЛ больше времени для принятия решения, разнится уровень игроков. Что мне понравилось по двум матчам в Альметьевске, так это желание хоккеистов. Да, кому-то не хватает мастерства, но за счёт желания и борьбы игроки берут своё.
– Тактические ходы в ВХЛ такие же, что и в КХЛ?
– Всегда видна тренерская рука, во что команда играет, но в финальных матчах на первую роль выходит не тактика, а хладнокровие и характер.
– В КХЛ перед всеми стоят большие задачи, создаётся впечатление, что тренеры там не могут пойти на большие эксперименты. Но может ли ВХЛ стать этаким полем для новых идей?
– Мне кажется, что между КХЛ и ВХЛ в этом плане нет отличий. У тренеров всегда есть время для экспериментов – предсезонка, потом регулярный чемпионат. Наверное, к середине ноября появляется понимание, в какой хоккей играет команда. Большинство тренеров стараются пробовать разные варианты. То, что работало в прошлом сезоне, может не сработать в этом.
– Неужели всё так быстро меняется?
– Да, это так. Притом не сам хоккей, но и состав, что тоже имеет значение.
– Увидели в Альметьевске будущих игроков «Ак Барса»?
— Конечно. Я приехал не только поболеть за команду, но и посмотреть на ребят, оценить наш ближайший резерв. Там много талантливых игроков, но место в предсезонной подготовке достанется не всем. Это не значит, что об остальных мы забудем. Обязательно будем на контакте с тренерским штабом. Недооценивать важность вертикали нельзя ни в коем случае. Когда в Челябинске всерьез пошел разговор, чтобы упразднить фарм-клуб «Челмет» выступил категорически против. Очень рад, что мои аргументы учли и команда осталась в городе.
– Кого вы для себя присмотрели в «Нефтянике»?
– У меня есть список, но фамилии оттуда не хочу называть. Немаловажный фактор в этом вопросе — наше комплектование. Постараемся по максимуму дать ребятам шанс проявить себя.
– В «Нефтянике» играл Дмитрий Кателевский, который в прошлом сезоне был железным игроком основы «Ак Барса».
– Он провёл длинный сезон. Это хорошо для него, что он успел помочь как «Ак Барсу», так и «Нефтянику». Мы смотрим на него как на игрока основного состава.
– Когда в «Ак Барсе» работал Дмитрий Квартальнов, то у него в штабе был Айрат Кадейкин, который отслеживал молодых ребят и рекомендовал их для главного тренера. Будет ли в вашем штабе такой человек?
– Меня пока только вводят в курс дела. Думаю, такой человек должен быть. Кто им станет, пока не знаю.
– По ходу сезона КХЛ реально ли ещё отслеживать матчи ВХЛ и МХЛ?
– Может, ходить на них не всегда реально, но всегда есть возможность посмотреть матч по видео. Трансляции идут – обязательно смотришь. Это наш ближайший резерв, мы должны понимать, кто из ребят может войти и со временем влиться в состав.
– На что вы обращаете внимание, когда отслеживаете игроков ВХЛ и МХЛ?
– Наверное, это отношение к работе, характер. Затем понимаешь, на какую роль его брать, какие навыки у него есть.
– Как через телевизор увидеть отношение и характер?
– Это сразу заметно: есть игроки силового плана, есть более техничные ребята. Есть и те, кто старается избегать борьбы и стыков. В этом случае смотришь на его другие сильные стороны. Следишь за его принятием решений, как он это делает.
«Моей стажировке в НХЛ помог Сергей Гончар»
– Перед подписанием контракта с «Ак Барсом» вы больше месяца были на стажировке в клубах НХЛ. Как возникла идея отправиться за океан?
– Я ездил в «Даллас» еще в 2018 году, по приглашению челябинца, моего друга Станислава Туголукова, он там работает тренером по развитию. Тогда был олимпийский перерыв, возник неожиданный отпуск. В то время в «Далласе» играл Александр Радулов. В этот раз появилась возможность неожиданно быстро сделать визы, так что я созвонился с Сергеем Гончаром (легенда российского хоккея, тренер «Ванкувера» – ред.). Он показал мне «Ванкувер». Мы сотрудничали в «Тракторе»: он помогал с тактическими разборами и по большинству.
Затем получилось поехать в «Каролину». Мы общались по моей поездке по Северной Америке с Евгением Кузнецовым, когда он ещё играл в «Вашингтоне», а потом его обменяли в дедлайн в «Каролину». Евгений сказал: «Приезжайте, здесь тоже здорово», и он договорился с клубом о стажировке.
– Что вы для себя отметили?
– Многое из того, что происходит вне льда. Узнал некоторые моменты, как они выстраивают диалог между тренером и игроком. Большую роль играет системность. Да, может, звёздам позволяют чуть больше, но тренеры хотят системности. В регулярном чемпионате они требуют от хоккеистов той игры, которую хотят видеть в плей-офф.
– Что в вашем понимании означает слово «системность»?
– Это требование к каждой игровой ситуации. Должна быть чёткость и слаженность. Потеряли шайбу и каждый игрок должен знать, что делать, чтобы шайба, как можно быстрее оказалась у нас. Это к вопросу об возможностях играть в атакующий хоккей. У каждой команды своя системность, например: кто-то в обороне просит играть каждый с каждым, кто-то просит зонную оборону и так далее.
– В плане организации насколько сейчас велик разрыв между клубами НХЛ и КХЛ?
— Есть свои моменты. Оттуда есть что почерпнуть. Там больше возможностей. Например, меня удивила видеокартинка: с каких только ракурсов они её ни берут! Также у них отличная аналитическая база. Наша, кстати, тоже на уровне: я несколько лет сотрудничаю с ребятами, которые занимаются аналитикой как в футболе, например, с Ильёй Вагиным – аналитиком футбольного «Спартака», так и в хоккее, и они мне очень помогают в этом направлении.
– А как у вас с английским языком?
– Слабо. Как правило, Сергей Гончар, Евгений Кузнецов и Станислав Туголуков помогали с переводом. Чувствовался барьер. Надо было в детстве слушать родителей и вовремя учить английский.
– Какая из трёх изученных команд – «Ванкувер», «Каролина» или «Даллас» – вам наиболее близка?
– Все команды понравились, но больше всего информации получил в «Ванкувере». Стажировка продлилась 10 дней, Сергей Гончар организовал встречу с главным тренером «Ванкувера» Риком Токкетом. Он, в свою очередь, интересовался, как мы выстраиваем работу в КХЛ, и рассказал о своем видении игры. Говорили несколько часов.
В «Каролине» был неделю. Несмотря на плотный календарь, с интересом пообщались с Родом Бриндамором, а более детально с видеотренером Крисом Хаффином. В «Далласе» тоже был неделю, получилось пообщаться с тренерским штабом, но чуть меньше. Посмотрел тренировки и игры. Тактика команд отличается. «Ванкувер» и «Каролина» стараются играть более активно. «Даллас», тоже активно, но немного отличается.
– Как относятся в НХЛ к россиянам?
– Абсолютно нормально. Был приятно удивлён. Возникло ощущение, будто мы с североамериканскими тренерами давно знакомы.
– Общались в «Каролине» с Андреем Свечниковым – воспитанником «Ак Барса»?
– Ходили на ужин с нашими ребятами в «Ванкувере» и «Каролине». Тоже пообщался с теми, кто приезжал к ним на гостевые матчи. В «Далласе» пообщались с Евгением Дадоновым.
– За столом обсуждалось, что вы можете возглавить «Ак Барс»?
– Да, ребята подшучивали на эту тему. Я отвечал, что переговоры ведутся.
«Был готов, что уйду из «Трактора»
– В октябре прошлого года вы покинули должность главного тренера «Трактора». Как это произошло?
– После сезона я думал, что меня не оставят на новый сезон. Всё к этому шло, они и тренера уже искали. Был к этому готов. Но мне сказали, что мне доверяют и меня оставляют. А потом произошло то, что произошло. Я даже эту пресс-конференцию не видел, на которой директор клуба объявил о моём увольнении. У меня сразу возник вопрос: «А зачем вы меня тогда оставляли?»
Уходил, когда «Трактор» был на пятом месте в таблице, а они завершили регулярку на шестом. Говорили, что ничего не поменялось в плане хоккея, что мы играем скучно. Но если брать мою тренерскую карьеру в «Тракторе», у меня команды зачастую долго раскачивалась, но прибавляли по ходу сезона. Пожалуй, за исключением сезона 2021/22, мы шли весь сезон в тройке, но тогда в межсезонье удалось хорошо провести комплектование команды, подобрался сбалансированный состав и исполнители.
– Но были ведь и аргументы в пользу вашего увольнения. Команда, например, на тот момент много проигрывала...
– С приходом на должность генерального менеджера Алексея Волкова в марте 2023 года. Считаю это важным решением, у нас появился человек, который занимался селекционной работой. В сезоне 2022/23 человека на этой должности по факту в клубе не было (спортивный директор по семейным обстоятельствам уехал из страны – ред.) Волков погрузился в неё, имея своё видение, выслушал моё мнение, какие позиции необходимо усилить, приступил к работе – не всё в итоге получилось к началу сезона, но работа по усилению велась. И в межсезонье команда сильно поменялась.
Мы удачно выступили на предсезонных турнирах, но со стартом регулярки стали терять игроков из-за травм, пришлось искать новые сочетания. Из-за плотности календаря тренировочный процесс практически отсутствовал. Не всё получалось, но ежедневная работа велась. Не было мыслей, что выводы руководство будет делать по итогам сентября.
– До увольнения с тренерской должности вы покинули совет директоров челябинского клуба. Как вы туда попали?
– Эта история преподносилась совершенно не так, как было на деле. Когда я вернулся в «Трактор» после двух лет в СКА, в клубе было несколько взглядов на комплектование команды. Возникали споры на предмет новых подписаний или продлений. Поэтому создали совет директоров, где решения принимались большинством голосов. Я не хотел в него входить, но в тех обстоятельствах выбора не было. Поэтому был рад, когда с меня сняли эти полномочия.
«Не вижу смысла ругаться с игроками»
– Чем занимались после ухода из «Трактора»?
– Хоккей смотрел: матчи НХЛ, КХЛ, ВХЛ и европейских чемпионатах. В основном всё по телевизору, анализировал игры через Instat.
– Можно сказать, что вам нужен был этот перерыв?
– Думаю, да. Получилось и семье время уделить. Но в декабре уже подпрыгивать стал – хотелось снова вернуться в работу.
– Чувствовали, что где-то глаз замылился, и необходим перерыв?
– Да, такое тоже было. Во время работы времени на что-то другое не остаётся, ты постоянное варишься в замкнутом пространстве. Ничего вокруг себя не видишь.
– Говорят, вы на игроков практически не кричите и очень редко устраиваете им разнос.
– У меня разносы точно были (улыбается). Но если удается спокойно до игроков донести свою мысль, не вижу смысла ругаться.
– Это вам воспитание не позволяет?
– Наоборот, раньше был очень строгим. Иногда встречаемся с игроками из МХЛ, и они вспоминают, каким жёстким я был. Но я считаю, что если постоянно кричать, тебя перестанут воспринимать. В сезоне 2021/22 буквально пару раз пришлось пошуметь в раздевалке. Но в прошлом сезоне это происходило намного чаще, атмосфера в раздевалке была нарушена.
– Почему?
– Писали даже, что я начал отдельно есть от команды. На самом деле, всё было по-другому. Я чуть-чуть сел на диету и просил, чтобы мне приносили еду отдельно. У нас был шведский стол. Когда сидишь вместе со всеми, всегда есть соблазн пойти и взять еще что-нибудь. Я придерживался диетического меню. Поел спокойно – и всё.
– А как часто проводите индивидуальные беседы с игроками?
– Постоянно, особенно, если это касается каких-то тактических моментов. Когда игроку просто показываешь видео моментов, это одно. Но когда ты параллельно еще и объясняешь, доносишь свои мысли, это совсем другое. Если ещё видишь, что игрок старается, но что-то не получается, тут тоже очень важно поговорить один на один.
– Такой подход работает в российском хоккее? Или у нас надо постоянно кричать на команду?
– До прошлого сезона работало (улыбается).
«Первая зарплата у меня была 2300 рублей»
– Вы ведь начали тренерскую карьеру с детского хоккея, хотя зарплата там совсем не впечатляет. Почему вы решили пойти именно по этому пути?
– Да, первая зарплата у меня была 2300 рублей… Мне всё нравилось. Единственное, когда приходили квитанции за коммуналку, супруга спрашивала: «А как мы будем оплачивать их?» Раньше скопить серьёзные деньги было трудно. Не было гарантированных контрактов… В одном клубе вместо денег мне дали расписку, что обязуются выплатить задолженность по зарплате и премиальным. Так до сих пор и не выплатили до конца… Это был непростой этап в жизни.
У меня старший сын 2000-го года рождения, в 2007 году он стал заниматься в школе «Трактор», я водил его на тренировки. Подошёл к директору школы «Трактор» Евгению Иванову, выразил желание работать. Он мне позвонил, летом сказал, что место тренера вакантно. Первую тренировку провёл и сначала даже не понял, нужна ли мне эта работа. Но я всю жизнь в хоккее, пробовал себя в бизнесе, но быстро понял, что это не моё. А в тренерство меня быстро затянуло. Нисколько не жалею, что начал с детской школы. Она многое дала мне в плане развития.
– На что вы опирались перед началом тренерской карьеры? Может быть, взяли опыт своих наставников — Виктора Тихонова и Валерия Белоусова?
– Целенаправленной подготовки не было, записей во время игровой карьеры не делал. Я погружался в работу постепенно. Тогда Павел Дацюк начал проводить лагеря в Екатеринбурге, я наблюдал за его тренировками. Читал различную тренерскую литературу, посещал разные семинары, постоянно общался с другими тренерами в школе «Трактора». С Виктором Михайловичем Перегудовым мы до сих пор созваниваемся. Также мне помогли в становлении Юрий Гурьянович Могильников и Николай Филиппович Бец. К сожалению, их уже нет в живых.
Когда я в МХЛ начал работать, с главной командой работал Валерий Константинович Белоусов – и, да, он какие-то вещи мне подсказывал. Сейчас, спустя время, понимаешь, что нужно было больше общаться, получать знания и опыт. Когда к нему заходил, он всегда говорил: «Самое главное – оборона». Мол, в атаке мы всегда создадим моменты и забьем, а в обороне нужно играть надежно. Геннадий Федорович Цыгуров тоже влияние на меня оказал, очень много с ним общались. Потом я работал в молодежной сборной России, хороший опыт получил от Валерия Николаевича Брагина. Он всегда подчеркивал, что ты можешь пытаться ставить какой угодно хоккей, но на деле реализовать задуманное можешь только с подходящими исполнителями.
– Назовите три главные проблемы детского хоккея в России.
– Первое – требовательные родители, второе – недостатки в общей системе подготовки детских тренеров. Важно как можно чаще устраивать для них семинары, давать знания, повышать уровень специалистов. Третья проблема – ухудшилось здоровье детей. Сложно сказать, с чем это связано. Раньше все росли на улице, лучше адаптировались, переносили тяжёлые нагрузки. Раньше ещё была проблема с нехваткой льда, но эта ситуация кардинально изменилась в лучшую сторону.
– Кого из хоккеистов можете назвать своими воспитанниками?
– По 2000-му году у нас с Ильей Лапшиным, был набор порядка 160 – 180 человек, мы разделили их на пять команд. Сейчас более 20 из них играют и в клубах КХЛ и ВХЛ, кто-то себя попробовал и в НХЛ и АХЛ. Потом часть ушла в другие школы Челябинска, кто-то уезжал в другие города. За всеми ребятами слежу. Среди воспитанников могу выделить Сергея Телегина, Максима Шабанова, с которыми я работал на 2000 годе в школе и после моего возвращения из Санкт-Петербурга в Челябинск. И Сергей, и Максим при мне стали одними из лидеров «Трактора».
«Хоккей меня поглощает, даже какого-то хобби у меня нет»
– В какой семье вы родились и чем ваши родители занимались?
– Мама – ветеран труда, работала заведующей в промтоварном магазине, папа – на заводе, работал начальником цеха. Совершенно обычная семья, никаких излишеств не было, но родители всегда старались помочь, чем могли. Родители жили и живут ради меня и моей старшей сестры. Всё делали для нас. И я очень им за это благодарен.
– Отец ведь сначала отвел вас на бокс?
– Да, я до хоккея много секций попробовал – и единоборствами занимался. А уже потом дошел до хоккея.
– У вас аграрное образование?
– Я, честно говоря, не знаю, откуда взялось про аграрное образование. Об этом написано в «Википедии», на других ресурсах. Моё первое образования – физкультурный университет (УралГУФК), потом – ВШТ. Когда я уже работал в школе «Трактора», окончил РАНХиГС.
Когда я ещё играл в хоккей, учился в физкультурном университете, меня спрашивали, чем я дальше будут заниматься. Многие говорили, что нужно идти в тренеры, а я отвечал: «Что, мне делать больше нечего?». Но теперь видите, как моя жизнь повернулась.
– Вы ведь во время игровой карьеры поиграли в лениногорском «Нефтянике»?
– Нет, такого тоже не было! Опять же, не знаю, откуда берут всё это. Я в какой-то момент даже сам засомневался, играл ли я там. Спросил у супруги, она сказал, что не было такого.
– Можно ли сказать, что ваша тренерская карьера уже успешнее игровой?
– Да, это так. Я начинал работать детским тренером из-за того, что хотелось передать ребятам свой опыт. Я по юношам считался перспективным игроком – ездил на юниорский чемпионат Европы и молодежный чемпионат мира, а переход из молодежного во взрослый хоккей мне дался непросто. Ещё вчера ты был перспективным игроком, а сегодня – уже нет. Наверное, я мог бы и чего-то большего достичь, но помешало неправильное отношение. Папа пытался мне объяснить, но я был в том возрасте, когда не особо-то и учитывал мнение родителей. Это была моя ошибка.
Поэтому одна из задач тренеров в детском, юниорском и молодёжном хоккее – объяснять ребятам, что к хоккею нужно правильно относиться. К каким-то бытовом моментам, к самой подготовке. У меня в своё время не оказалось рядом человека, который бы объяснил это. Я хотел бы помочь молодым игрокам, которые есть в системе «Ак Барса» избежать моих ошибок.
– Как снимаете стресс?
– В этом помогает моя семья: супруга Светлана, благодаря её я не переживаю за наше благополучие, уют и спокойствие в доме и могу полностью посвятить себя хоккею; старший сын Илья 2000 года рождения, женат на Виктории, внук Марк ему один год), младший сын Артемий 2006 года рождения (оба играют в хоккей) и дочь Диана 2013 года рождения. Мне очень спокойно, когда я дома со своей семьей. Но, конечно, хоккей меня поглощает, даже какого-то хобби у меня нет.
– Как воспринимаете критику в свой адрес?
– Сам стараюсь ничего не читать, но мне обычно всё сыновья присылают. Стараюсь относиться проще ко всему. Начинаю иногда читать, но не всегда дочитываю до конца.